Золушки из трактира на площади

Весь метнулся молнией к задней двери, открыл, давая доступ свежему воздуху. Бруни поднесла стакан холодной воды. Рука ее слегка дрогнула, подавая его — Матушка гадала, начало уже сбываться пророчество Григо, или это просто несчастливое стечение обстоятельств? Несмотря на заверения Пипа, что он ‘отдохнет немного и снова будет в строю’, она отправила его домой в сопровождении Виеленны и Веся. Последнему отдала кошель с деньгами, отложенными на покупку одежды, перечислила лавки, куда ему надо зайти за рубашками, подштанниками и штанами, где можно купить хорошую куртку, простеганную, добротную и простую — как у Лихая. И собрала корзинку со снедью, которую Весь должен был отнести господину Турмалину.

— Не задерживайся, — попросила она мальчишку. — Сегодня мне понадобится твоей помощи больше, чем обычно!

Весь серьезно кивнул. Просунул черноволосую голову под руку повару, помогая ему встать и давая опереться на свое плечо. Пип сконфуженно посмотрел на Бруни, поморщился, потирая ладонью лоб.

— Экая напасть, дочка, — тихо сказал он. — Ты прости…

— Слишком много переживаний в последнее время, — ободряюще улыбнулась она, хотя, как говорил Кай, на душе кошки скребли, — в том числе, и хороших. Тебе надо отдохнуть, Пип. Просто отдохнуть. И ты прав — я завтра же займусь поисками помощника на кухню!

Когда они ушли, Бруни встала к плите, оставив зал на Ровенну. Вечер пролетел незаметно. Вовремя вернувшийся Весь ловко разделал барашка, зажарил на большой сковороде мясо с луком и помидорами, Матушка затомила в печи картофель в горшочках — посетители ели, да нахваливали ужин. Отсутствия Пипа, слава богине, никто из них не заметил.

Перед уходом к Бруни подошла Виеленна.

— Слышала, что вы говорили про помощника, хозяйка, — сказала она, нервно вытирая руки полотенцем и краснея. — Есть у меня на примете один парень. Если скажете, я его завтра к утру приглашу с вами потолковать.

— Конечно, приглашай! — обрадовалась та, потирая гудящую поясницу и вновь ощущая дурноту лихорадки — за обычными заботами, да в той суматохе, что случилась на кухне из-за отсутствия главного действующего лица, как-то забылось о собственной немощи, а вот сейчас она возвращалась обратно. — Только к полудню — с утра Веся поведу в университет. Поэтому трактир до моего возвращения будет на вас с Ровен.

Младшая Гретель понимающе кивнула и добавила, пытаясь успокоить хозяйку:

— Персиана мастеру хорошего целителя вызвала, авось поднимет его на ноги за пару дней!

— Не нужно за пару! — вмешалась Ровенна. — Мастеру надо отлежаться, он же каждое утро к семи уже у плиты, как привороженный! Вы, хозяйка, не переживайте за дело. Готовите и сами неплохо, а уж мы с Вилькой зал вот так будем держать… — она показала внушительный кулак.

Бруни, улыбнувшись, только головой покачала. Когда они ушли, собралась было подняться в свою комнату, но Весь остановил. Встал на нижней ступеньке, руки в боки, чем неуловимо напомнил старшую Гретель, и заявил:

— Никуда ты не пойдешь, пока не поужинаешь!

— Я не хочу есть! — вяло попыталась протестовать Матушка.

— Сахарные косточки! — возмутился оборотень. — Ты за день ничего не съела, только воду дула, как лошадь опосля галопа!

— Лошадь опосля галопа поить нельзя! — парировала Бруни.

— Это была непослушная лошадь! — не спасовал мальчишка, соскочил со ступеньки, подтащил Матушку к столу, на котором уже стояла кружка с дымящимся травяным отваром, и птичья ножка с пареными овощами на тарелке. — Вот пока не съешь, из-за стола не встанешь! — прищурившись, заявил он и сел напротив. — Приступай!

— Грозен ты, однако… — пробормотала Бруни.

Глаза у нее закрывались, но она была только рада скручивающей в бараний рог усталости. Ни мыслей в голове, ни боли в сердце.

Оборотень следил за ней, совершенно по-детски подперев щеку кулачком. Протянув через стол руку Матушка с нежностью погладила его по пока гладкой щеке. Весь неожиданно вздрогнул, как от удара хлыста.

— Что ты? — испугалась Бруни.

Мальчишка потер щеку, будто та горела.

— Так мама всегда делала… — преодолевая внутреннее сопротивление, с трудом пояснил он. И дальше заговорил быстрее, словно боясь передумать и вновь уйти в собственное одиночество. — А сестренкам лохматила макушки — у них такие буйные кудри были, что девчонки всего клана завидовали… Появились на свет двойными кровниками, или, как люди говорят, близняшками — это у нас такая редкость! Отец кручинился, за кого их замуж выдавать придется?

— Почему кручинился? — тихо спросила Матушка, страшась спугнуть откровенность.

— Потому что надо было такую же пару искать, иначе ничего бы у них не вышло!

— А еще братья или сестры у тебя были?

— Из родных — только старший… Его первого…

Весь поперхнулся и замолчал. Бруни с болью смотрела в отрешенное лицо оборотня — перед ним вставали картины прошлого, которые он не хотел видеть, но забыть не мог и… не позволял себе.

— Ты не боишься идти в Университет? — осторожно спросила она, желая вернуть мальчишку оттуда, где убивали его родных, в эту безопасную и уютную кухню. — Знаешь, что там будет непросто?