Золушки из трактира на площади

Территория перед зданием университета оказалась поделена на квадраты, образованные рядами, состоящими из абитуриентов факультетов: командующего состава, инженерного состава, военно-лингвистического, военно-экономического и сыскного. Черный факультет занял левый нижний угол площади.

Бруни, поспешившая за Весем, пробилась сквозь толпу и встала прямо за тем местом в шеренге, которое он занял. Справа от него выстроились уже знакомые ей бывшие арестанты из компании Рахена, а слева оказался невысокий крепыш с волосами цвета корицы, одетый в дорогой, едва ли не щегольской камзол.

— А у нашего факультета что, названия не будет? — лениво поинтересовался он, когда над другими шеренгами взметнулись штандарты. И сам же себе ответил: — Естественно! Мы же для человечков мясо на убой…

Его дружки, занявшиеся места левее, дружно оскалились.

Матушка увидела, как Весь чуть повернул голову, прислушиваясь. На его щеках ходили желваки — рыжий был и прав, и неправ одновременно, но и то, и другое причиняло черноволосому оборотню боль.

— Смир-рна! — тот же голос, что командовал в начале, заставил всех в шеренге замереть.

Бруни увидела мелькнувшее золото-на-черном. А затем бледное и спокойное лицо полковника Торхаша оказалось в опасной близости от лица рыжего.

— Мы — спецфакультет Военного университета, созданный милостью наследного принца Аркея, герцога Тимьяшского и Веземского, владыки Горной обители и Семи островов, — негромко произнес он, но его услышали все в шеренге. — Должен ли я объяснять наши задачи во всеуслышание? Должен? — Он наклонился к рыжему так низко, что кончики их носов соприкоснулись.

— Никак нет, — с едва уловимой заминкой отозвался рыжий и чуть подался назад.

— Равнение налево! — неожиданно рявкнул Торхаш.

На трибуне, сооруженной правее входа в университет, появился высокий плечистый мужчина, чье лицо показалось Матушке знакомым. Она разглядывала яркие голубые глаза, пшеничные с проседью волосы, в которых взблескивали алмазные зубцы королевской короны, и гадала, где могла видеть Его Величество Редъярда Третьего так близко, что каждая черта его лица, этот четко очерченный подбородок и губы, эта ямочка на щеке, были узнаваемы! Ласурский правитель отличался мужественной красотой, заставляющий млеть девичьи сердца, а сердца женские биться чаще от мыслей совершенно определенного толка. Бруни вспомнила рассказы Ваниллы о младшем принце и поняла, откуда у того безудержный темперамент и любовный пыл. Да, корона слегка ‘придавила’ разудалость Редъярда, однако в глубине души властитель одной из самых больших стран по эту сторону Тикрейского пролива оставался тем пылким, безудержным и неуправляемым хулиганом, каким был сейчас его младший сын. На своем веселом и бездумном пути король оступился лишь однажды…

…В памяти появилась и пропала лесная заводь, кувшинки, мерно покачивающиеся на воде, ласточки в опрокинутом небе отражения…

…Матушка опомнилась, когда шеренги теперь уже студентов по очереди принялись покидать площадь и втягиваться во вход университета, будто в зев пещеры. Скинула капюшон плаща, подставив лицо морозному ветру. Что-то привиделось ей прошлой ночью, а что, она не могла вспомнить, улавливая лишь тени, скудные, как лучи зимнего солнца.

Проводив Веся глазами и ощущая, как сердце сжимается от гордости и тревоги за него, она отправилась на рынок, а затем заспешила домой.

В трактире было немноголюдно: время завтрака уже прошло, а обеда — еще не наступило. За столиком у окна сидел перед кружкой морса Питер Конох, хмурил густые брови и шевелил толстыми пальцами — думал о чем-то. Запыхавшаяся Виеленна кивнула хозяйке и поспешила на зов из другого конца зала — тяжело было работать за себя и сестру, не хватало времени даже перекинуться словечком с возлюбленным.

Матушка прошла на кухню, где у плиты трудилась, ворча вполголоса, красная и потная Ровенна.

— Ну, наконец-то! — облегченно воскликнула та и демонстративно отошла, намекая на хозяйское место. — Как все прошло?

Бруни отдала ей корзинку с продуктами, переобула ботинки и повесила плащ на гвоздь. Вымыла руки, надела фартук.

— Быстро, четко, как на параде… — она покачала головой. — Ох, непросто будет Весю там! Столько скрытой вражды, собранной в одном месте, я еще не встречала!

— Говнюков везде полно, — философски пожала плечами старшая Гретель. — Слыхали про господина Турмалина и его дом? Тела так и не нашли, во дела-то! Остальным повезло, что не завалило! Давно пора все развалюхи посносить к Аркаешу, строили бы лучше деревянные дома!

И, расстроенно передернув плечами, она ушла в зал на помощь сестре. А та как раз заглянула в кухню, вытирая мокрое лицо краем фартука, и уточнила:

— Он может подойти? Тот парень, о котором я давеча вам говорила?

Матушка кивнула, начиная догадываться о том, кого она сейчас увидит. И точно! Питер шагнул через порог, и кухонька сразу стала теснее нужника. Подмастерье явно не знал, куда девать руки, потому тут же задел за ручку сковороду, стоящую на плите, а пытаясь поймать ее, сшиб табуретку аккурат на ведро с питьевой водой.