Зоопарк на краю света

И вдруг Счастливица сделала то, чего никто не ожидал: она развернулась, встала, как в зоопарке, напротив скалы, и загородила узкий проход так, что объехать ее было невозможно. Кучер позади нее перепугался и закричал, чтобы старина Би поскорее ее оттащил. Старина Би с преподобным поспешно ухватили Счастливицу за хобот, но как они его ни тянули, тяжелая слониха даже не шелохнулась. Те, кто уже скрылся в расщелине, начали возвращаться обратно.

Повозки приближались; ни молитвы преподобного, ни сердитая брань старины Би не возымели на Счастливицу действия. Присущее диким слонам упрямство пригвоздило ее к месту, она напрочь отказывалась идти вперед.

Чтобы с ней не столкнуться, везущий Стражника кучер изо всех сил дернул рукоять тормоза. От резкого торможения на крутом подъеме телегу внезапно повело в сторону, прямиком на острый каменный осколок, раздался треск, и правое колесо развалилось напополам. Лошади заржали, тележный кузов накренился и опрокинулся набок.

От сильной встряски туго натянутые веревки одна за другой лопнули. Брезент слетел, клетка, ничем не привязанная, сползла с повозки, покатилась по склону и несколько раз с грохотом перевернулась. Она была из софоры, легкой древесины, выбранной за свой вес, не настолько крепкой, чтобы вынести удары о землю; одна из створок дверцы оторвалась начисто.

В тот же миг все люди замерли. Каждый в ужасе глядел на перекошенную, широко распахнутую дверь клетки. На дверную решетку налипли тухлые мясные ошметки и остатки костей, изнутри исходило зловоние, какое бывает только от фекалий хищников. Но страшнее всего был не вид и не запах, а звуки, которые доносились из другого конца клетки.

Там притаилась не безобидная Счастливица, а Стражник, самый что ни на есть настоящий лев. В дороге кучера собственными глазами видели, как в его пасти пропадают огромные куски свежего мяса, и знали, что этот зверь – свирепее тигра, с ним шутки плохи. Пока он был взаперти, они могли сколь угодно им любоваться и восхищаться. Но теперь его ничто не сдерживало, он обрел свободу и мог в любую секунду выбраться наружу, и никто из них не посмел бы его остановить – даже невесть с чего вспылившая Счастливица.

Из первой повозки, хлопая крыльями, вылетел волнистый попугайчик. Опустившись на спину слонихи, он взъерошил перья и издал резкий звук, то ли поторапливая льва, то ли предостерегая людей. Счастливица чуть подалась вперед и озадаченно поглядела на перевернувшуюся телегу.

Преподобный и кучера впились испуганными глазами в клетку и затаили дыхание. Они боялись и шагу ступить, чтобы не стать первыми жертвами хищника. Горная тропа погрузилась в порожденную страхом тишину. Все взгляды были прикованы к раскрытой створке двери, откуда в любую секунду мог показаться лев.

Люди знали, что если зверь решит выйти из клетки, они обречены, не спасется никто. А потом, когда он с ними расправится, ему уже ни к чему будет подниматься в расщелину, он преспокойно может вернуться в заросли угодий. Там и сытно, и вольготно, нет ни охотников, ни естественных врагов – не пастбища, а сказка. До зимы, до первого снега ничто не помешает льву жить в свое удовольствие.

В угодьях ему будет куда веселее, чем в степном зоопарке.

Наконец в проеме появилась крупная мохнатая лапа; лев медленно наступил на порожек, острые черные когти царапнули по дереву и оставили на нем глубокий след. Вторая лапа осторожно хватанула воздух и тут же исчезла. Прошло какое-то время, прежде чем она снова боязливо высунулась и коснулась сероватой, слоистой горной породы.

Вскоре Стражник на треть вышел наружу, еще один шаг – и прощай, неволя. Однако он долго не решался сдвинуться с места. И лишь когда вновь крикнул попугай, Стражник обвел мир вокруг безразличным взглядом, широко-прешироко зевнул, нырнул обратно в свою темницу, подцепил зубами баранью кость и повалился на пол.

Его поступок поверг всех в полное недоумение: что же этот лев задумал? Разве дикие звери не мечтают о свободе? Почему же, заполучив ее, Стражник опять разлегся в клетке?

Хищник погрыз кость, затем сложил вместе передние лапы, склонил на бок голову и уснул. И не поймешь, то ли царь зверей, то ли большой ленивый котяра на теплом кане[48].

И все-таки кучера не отваживались к нему приближаться, опасаясь, что у него внезапно переменится настроение и он кого-нибудь покалечит. Вдруг преподобного Кэрроуэя, который стоял рядом со Счастливицей, осенило, и он, невзирая на протесты старины Би, направился к опрокинутой клетке.

Изумленный старина Би шепнул, чтобы преподобный немедленно вернулся. Тот лишь махнул рукой, мол, за меня не беспокойтесь. Волнистый попугайчик перелетел на плечо миссионера и острым клювом поклевал его в шею. Счастливица переступила с ноги на ногу, по-прежнему загораживая своим огромным туловищем дорогу.