Зоопарк на краю света

Эта мысль добавила преподобному и любопытства к степи, до которой было теперь рукой подать, и волнения.

Как только обоз преодолел Даохокоу, пейзаж неожиданно преобразился. Заросли поредели, зеленый снова уступил место охре, леса сменились рябыми горами. Тропа уходила далеко вниз, поэтому повозки резко набрали скорость, колеса весело катились по склону к подножию хребта. На середине спуска путешественникам встретился извилистый ручеек, где они смогли набрать воду.

Обоз переночевал у подошвы горы и с утра пораньше вновь отправился в дорогу навстречу солнцу. Преподобный встал затемно и теперь клевал носом. Он задремал, и ему приснилось, что он вернулся в Америку и забрал с собой Счастливицу. Весь Берлингтон высыпал на улицу, чтобы поглядеть на чудесного белого слона. Счастливицу привели в городской зоопарк, где ее уже ждали Стражник, Талисман, Везунчик и все остальные животные. В центре зоопарка воздвигли церковь; на церковной башне торжественно запели колокола…

– Отец Кэр, отец Кэр! – загремел над ухом голос старины Би.

Преподобный Кэрроуэй вздрогнул и моментально проснулся. Он думал уже, опять что-то приключилось, но старина Би ликующе взмахнул кнутом и указал вперед:

– Вон она, степь.

Только тогда преподобный Кэрроуэй осознал, что вокруг уже совсем иные виды – горные изломы исчезли, перед ним простиралась равнина. Он высунулся наружу, чтобы получше ее рассмотреть, и оказалось, что настоящая степь отличается от той, которую он себе представлял.

Он воображал ее бескрайним, безупречно гладким зеленым ковром. Но на самом деле она была не однотонной, а пестрой, как скатерть для пикника. На огромном травяном полотне проступали коричневые и желтовато-серые бугорки, рельеф плавно изгибался, вздымаясь и оседая, точно морская волна.

Впрочем, преподобного это не смутило. По крайней мере в одном он не ошибся: степь была поистине необъятна, казалось, даже свет солнца в зените не покрывает ее полностью. Преподобный радостно взобрался на козлы и как следует огляделся – весь горизонт был как на ладони. Когда окидываешь его глазами, пестрота незаметна, и чем больше смотришь вдаль, тем чище цвета – расстояние скрадывает все посторонние оттенки.

Вырвавшись из тесноты густых зарослей на эти свободные, бесконечные просторы, преподобный почувствовал, как дух его, сжавшийся в комок, тотчас выпрямился, обернулся невесомым облачком, дуновением ветра, воспарил над степным раздольем. Увиденное заставляло сердце биться быстрее, в груди отдавалось глухо: тук, тук, тук, как будто грудная клетка стала такой же широкой, как сама степь.

– Да, это она, наша земля обетованная… – прошептал преподобный, набожно сжимая крест в надежде исполниться силой и благодатью.

Лето было в самом разгаре, стояла лучшая для степи пора. Над тучными свежими травами витал легкий аромат. Изумрудная зелень устилала чуть ли не каждый клочок земли, почти не оставляя просветов. Как только налетал ветер, трава медленно колыхалась, словно зеленый мех на спине гигантского зверя.

Учуяв благоухание, Счастливица издала похожий на мольбу зов. Преподобный поспешно велел тормозить, отвязал слониху и пустил ее проверять, хороша ли местная растительность на вкус. Если степные травы несъедобны, дело примет худой оборот, ведь запасы сена в телеге подходят к концу.

Свободная Счастливица нетерпеливо выдрала из земли куст, отправила его в рот и принялась жевать. Судя по энергичному похрумкиванию, лакомство было оценено по достоинству.

В последние дни ее совсем мало кормили, она перебивалась корой и листьями деревьев и время от времени проглатывала что-нибудь ядовитое, отчего надолго немел язык и бурлило в животе. Теперь же она ела за троих, ела все без разбора, как нищий попрошайка, дорвавшийся до изысканных деликатесов. С уголков рта стекал пахучий сок, к кожным складкам пристали мелкие травинки.

Тигровые лошади Талисман и Везунчик склонили головы и тоже стали уминать траву. Этот край напоминал их родину, здесь они почувствовали себя увереннее.

При виде этого пиршества у преподобного отлегло от сердца. Да и старина Би выдохнул с облегчением – он все-таки исправил свою оплошность.

Пользуясь случаем, кучера устроили привал, чтобы отдохнуть. Эти люди давно привыкли к степным красотам и не обращали на них внимания. Они распрягли лошадей, отправили их пастись и начали, переругиваясь, переставлять колеса. Горы были позади, колеса из тополя снова уступили место вязовым, обитым железом.

Один преподобный не стал искать себе занятия – он вновь превратился в любопытного мальчишку и с большим удовольствием ушел на прогулку, чтобы ощутить дикий дух степи.

Он шагал, глядел по сторонам и незаметно для самого себя отдалился от обоза на большое расстояние. Поднявшись на бугорок, он с упоением вдохнул полной грудью воздух, и тут ему в нос шибануло амбре из смеси травяного запаха и вони фекалий. Преподобный опустил голову и поискал глазами его источник; оказалось, прямо под бугорком что-то темнело.