Зоопарк на краю света

Огромный, тяжелее центнера лев взмыл в воздух и на миг закрыл громадной тенью солнце. Перед лицом опасности, один на один со страшным чудищем, главарь действовал интуитивно: он понял, что бороться бесполезно, а потому тотчас рванул с седла вниз и несколько раз перекувырнулся в траве.

В следующее мгновение Стражник обрушился на его коня. Острые когти намертво вцепились в круп, и лев всем телом обхватил свою жертву сзади. Он разверзнул пасть, вонзил клыки в лошадиную плоть, а затем резко дернул головой, чуть не оторвав полкрупа. Прыснула кровь.

От жгучей боли жеребец инстинктивно лягнул и скинул с себя льва. Вид свежей крови еще сильнее распалил Стражника, он прыгнул, изогнулся и снова всадил когти в туловище коня. На сей раз они вспороли мягкое брюхо, из жуткой раны хлынула кровь, посыпались внутренности. Конь протащил по траве кишки, наконец обессилел, жалобно заржал и рухнул на землю.

Пользуясь тем, что лев отвлекся на жеребца, главарь со всех ног помчался к своим приспешникам. Правая рука его сгибалась под странным углом – вероятно, сломалась при падении. На револьвер рассчитывать не приходилось, лев был так близко, что даже если бы бандит разрядил в него всю обойму, взъяренный хищник все равно успел бы перед смертью прикончить своего обидчика.

Люди главаря, однако, и сами попали в переплет. Кони увидели, как пожирают их собрата, и вконец ополоумели от ужаса. Они ржали, бешено мотали взад-вперед длинными шеями, и как всадники ни кричали на них, по-прежнему не слушались, хотя уголки их ртов уже кровили от натянутых удил. Как только седоки ослабили хватку, жеребцы без малейших колебаний обратились в бегство.

Один из разбойников кое-как совладал с поводьями, наклонился и помог главарю вскарабкаться на лошадиную спину; стоило ему ненароком отпустить вожжи, как его конь метнулся вверх, точно тугая пружина, и задал стрекача, и удержать его было невозможно. Впрочем, разбойникам и самим не терпелось убраться подальше: все, что можно разграбить, – разграблено, все, кого можно убить, – убиты. Кому охота воевать с какой-то паршивой зверюгой?

За считанные секунды кони, встопорщив гривы, унесли своих ездоков прочь, и те исчезли еще быстрее, чем появились. Стремительные, с налитыми кровью глазами жеребцы поскакали во весь опор по ровной степи и вскоре пропали из виду; после разбойного нападения остались лишь разгром и кровь.

Убедившись, что бандиты убрались восвояси и не собираются возвращаться, чудом уцелевший преподобный Кэрроуэй показался из-за бугра. Он был смертельно бледен и дрожал так, что не мог даже крест сжать. То, что он видел, было слишком похоже на кошмарный сон, и ему до сих пор не верилось, что все это случилось наяву.

Кто мог подумать, что то, о чем предупреждал викарий, сбудется так скоро…

Преподобный неуверенно заковылял к обозу. Перед глазами у него то прояснялось, то, наоборот, мутнело. На привале царил хаос: всюду были разбросаны запасные детали, которые не успели приделать к телегам, вещи из распотрошенного багажа, обломки разбитого глобуса, в стороне, прикрытые ворохом одежды и обрывками ткани, были свалены в кучу семена, китайские фонарики, колеса, книги. Кучера лежали на земле, старина Би – лицом к небу, с выпученными глазами и большой алой раной на шее, откуда с хлюпаньем вытекала кровь. Челюсти были раздвинуты неестественно широко – то ли покойный хотел в последний раз глотнуть воздуха, то ли он пытался что-то выкрикнуть. Трава под ним порыжела, и в этом была своя зловещая, пропитанная смертью красота.

У преподобного Кэрроуэя закружилась голова. Всего день назад эти люди, полные жизни, одолели вместе с ним горный проход; всего несколько минут назад они перешучивались, меняли колеса и болтали о женщинах, пока преподобный обсуждал со стариной Би дальнейший маршрут. А теперь они превратились в холодные трупы, навсегда покинули этот мир – будто кто-то обрезал кусок кинопленки, и на экране вдруг пошли финальные титры.

Тем временем Стражник, довольно обняв лапами останки коня, беззастенчиво лакомился мясом. В воздухе густо смердело кровью, и невозможно было различить, от кого исходит этот запах – от лошади или от людей. Преподобный Кэрроуэй брел как в тумане и совершенно не осознавал, что находится в опасности. Стражник снова был на свободе и в любой момент мог его съесть. Миссионер даже не замечал, что поодаль, у другого края обоза, замерла с перепуганным видом Счастливица.

Человеческий разум зачастую не успевает реагировать на резкие перемены. Когда что-то слишком быстро меняется, человеку кажется, что это всего лишь иллюзия, а не новая реальность. Срабатывает защитный механизм, оберегающий психику от нежелательных эмоций – ведь только если поверить, что все понарошку, можно оградить себя от настоящей боли.