Зоопарк на краю света

По серебристо-белой ночной степи шел впереди облаченный в черную рясу миссионер, за ним следовали обитатели дальних краев: слониха, лев, тигровые лошади, павианы, попугай и питон. Никто ни на кого не нападал, никто не разбегался, ровным, как у солдат, строем звери безмолвно сопровождали преподобного Кэрроуэя. В лунном свете и животные, и человек превратились в величавые черные силуэты, которые на фоне гигантской луны прошествовали вдоль линии горизонта и скрылись в глубине степи.

Эта невероятная, причудливая картина не раз виделась многим чифэнцам во снах, но разгадать эти сны никому не удавалось.

И стало так

Глава 5 Полоумный лама

Неизвестно, как долго длилось это степное «цирковое шествие», как далеко и уж тем более в какую сторону ушли странники. Точно так же человек не помнит, когда он уснул, знает лишь, когда пробудился.

Когда на востоке забрезжили первые золотые лучи солнца, луна скрылась, и вместе с ней пропала таинственная сила. Преподобный Кэрроуэй резко остановился, в глазах у него прояснилось. Первым делом он увидел перед собой красивую девушку с алым платком на голове – она откинула полог монгольской юрты и слегка высунулась наружу, чтобы глянуть на небо.

Преподобный с девушкой уставились друг на друга, оцепенев. Затем девушка посмотрела мимо плеча незнакомца и обнаружила за его спиной целую процессию. Животные к этому времени уже пришли в себя и теперь недоуменно озирались. Ступавший позади всех Стражник, казалось, утомился, утреннее солнце нагнало на него дремоту, поэтому он раскрыл пасть, глухо рыкнул и улегся на землю.

От его рычания девушка вздрогнула, испуганно завизжала, нырнула обратно в юрту и задернула полог.

Лишь тогда преподобный наконец пригляделся к этому строению.

Юрта была двухцветной, бело-голубой, небольшой по размеру. Ее разместили там, где степь чуть «проседала», что позволяло укрыться от ветра. В Пекине преподобный читал о жилищах кочевников и даже расспрашивал о них пару монголов. Вся конструкция стоявшей перед ним юрты держалась на хана – тонких деревянных жердях, крыша представляла собой зонтичный каркас из ивовых шестов уни; шесты крепились к хана красно-коричневыми веревками из верблюжьей шерсти, снаружи остов был покрыт войлоком. Дверь открывалась на юго-восток, дымовое отверстие тооно было совсем крошечным.

Этот шатер был намного примитивнее традиционной монгольской юрты – по всей видимости, его соорудили для ночевки в дороге. Однако в его обивке не нашлось ни намека на примитивность: из голубого и белого войлока, с орнаментом из узоров-символов и фигурок зверей и птиц, она явно указывала на высокое происхождение владелицы юрты. Изнутри доносился аромат молочного чая.

Не успел преподобный разобрать значение символов, как вдруг вдалеке раздался частый перестук копыт и послышался чей-то клич. Миссионер поднял голову, вгляделся в степные просторы, туда, откуда доносились звуки, и увидел, что к нему спешат семь-восемь всадников в темно-серых халатах. Вид у них был всполошенный, руки сжимали ружья и сабли; всадники что-то кричали на монгольском языке.

По сравнению с разбойниками эти люди были не только лучше одеты, но и лучше вооружены, однако в них не чувствовалось злобы и от них не разило кровью. Преподобный догадался, что это охрана знатной особы: на рассвете они увели лошадей пастись, а когда услышали девичий визг, примчались обратно.

И вдруг прискакавшие с северо-запада, с обратной стороны юрты охранники резко натянули поводья, а их кони взвились на дыбы, заржали и затем остановились как вкопанные.

До сих пор юрта загораживала всадникам обзор, и они не видели никого кроме преподобного, теперь же, обогнув шатер, они обнаружили, что рядом со священником стоят огромное длинноносое чудище и две диковинные полосатые лошади. Что еще страшнее, лежавший поодаль свирепый хищник не сводил зеленых глаз с коней монголов – его зрачки начали сужаться, он мог напасть в любую минуту.

Охранники на мгновение дрогнули, но из чувства долга все же собрали волю в кулак и ринулись вперед. Миссионер торопливо поднял руки над головой, громко представился по-китайски и объяснил, что не замышляет ничего дурного. Однако всадники были так взвинчены, что не разобрали ни единого слова; они стремительно окружали преподобного, пытаясь заключить чужака со зверями в кольцо. Но не успел круг сомкнуться, как Счастливица вдруг гневно затрубила и хоботом сбросила одного из седоков на землю.

Охранники моментально напряглись, сразу четверо или пятеро из них вскинули ружья, прицелились в грудь преподобного и приготовились стрелять. Когда уже казалось, что беды не миновать, из шатра снова высунулась девушка.

– Стойте! – звонко приказала она по-монгольски.

Телохранители тотчас повиновались: один за другим опустили ружья и подались назад, хотя с их лиц еще не сошла настороженность. Один из ездоков спешился и осмотрел скинутого с лошади бедолагу. Девушка поглядела на преподобного и неожиданно проговорила на беглом английском:

– Пусть ваши звери присмиреют и не трогают моих людей.