Зоопарк на краю света

Узнав местных жителей поближе, преподобный Кэрроуэй обнаружил в них душевную простоту: в зависимости от того, чем чифэнец занимался – заключал торговую сделку, молился о здоровье, отправлялся в дорогу или проклинал врага, – он обращался к разным богам, и не важно, что они относились к непохожим, подчас взаимоисключающим конфессиям, чифэнца это вовсе не смущало; он не ссорился из-за религии и уж тем более не колебался и не переживал. Чэндэский викарий не ошибся: вера этих людей и правда была запутанной, расплывчатой, трудной для понимания, их духовный мир покоился на многих религиозных опорах, которые каждый раз принимали новую форму.

Миссионеру представлялось, что в головах у чифэнцев самый настоящий зоопарк со множеством обитателей. Звери живут каждый в своем вольере, прекрасно ладят и порой из чистого любопытства ходят друг к другу в гости. Ни одно из животных не может присвоить себе весь зоопарк. Чифэнцы наивно полагали, что именно так должен мыслить весь мир.

Преподобный Кэрроуэй начал понимать, что означали слова Шагдара: «Небо над степью широкое, всякой птахе найдется здесь место».

Хотя в миссионерстве священник пока не достиг успехов, зато строительство зоопарка шло полным ходом. Преподобный надеялся, что в конце осени, когда облетят деревья, все будет готово. Работа спорилась, лишь раз произошло неприятное событие – на четырех каменщиков обвалилась арка.

Виной тому была чистая случайность. Двум половинам арки, которые крепились внизу обернутыми в рисовую солому подпорками, придали форму дуги, а затем стали их соединять. Но тут один из мастеров нечаянно заехал тачкой с землей в глиняную подпорку, а та сломалась и рухнула, увлекая за собой и половину конструкции, и четырех шлифовавших края арки рабочих.

К счастью, обошлось без тяжелых травм – самой серьезной из них оказался обычный перелом голени. Но кое у кого было свое мнение на этот счет. В скором времени на стройку пожаловал брангсеровский лама и с мрачным лицом вызвал преподобного на разговор.

Монах заявил, что хотя мастера вольны работать, где им вздумается, они все равно принадлежат монастырю[85], следовательно, он, лама, имеет право говорить от их имени. Преподобный Кэрроуэй думал, что от него ждут лишь оплаты лечения; то, что потребовал монах, совершенно его огорошило.

Брангсеровец отчеканил: слон и лев – священные животные, свита Татхагаты[86]. Раз они сошли на землю, их место в ламаистском монастыре, а не под боком у христианского проповедника. Зоопарк покалечил монастырских каменщиков, значит, преподобный должен в качестве компенсации отдать двух животных Брангсеру.

Преподобный Кэрроуэй возмутился до глубины души. Какая чушь! Сам Господь указал преподобному на Счастливицу и Стражника. Миссионер с таким трудом привез зверей в Чифэн, а теперь они ни с того ни с сего превратились в священных животных Будды? А впрочем, даже если бы лев со слонихой и впрямь были свитой Шакьямуни, уж кому-кому, а брангсеровским ламам они точно бы не достались.

На том первые переговоры и кончились, и обе стороны разошлись, крайне недовольные друг другом.

Однако брангсеровцы не собирались отступать. Они пригрозили, что мастера подадут на преподобного в суд, скажут, что американец их притеснял и задерживал оплату, еще и кости им переломал. Чифэн остро реагировал на подобные обвинения: одной из причин, по которой поднялся мятеж Цзиньданьдао, стало то, что священник Конгрегации застрелил главу секты. Еще к одному столкновению на религиозной почве местные власти были не готовы.

Как-то раз к миссионеру заехал начальник одной конторы, которая предоставляла услуги носильщиков. Может быть, он действовал из лучших побуждений, а может, его подговорили ламы, попросили растолковать преподобному всю деликатность ситуации, опасаясь, что этот иностранец из далеких краев попросту не понимает, чем обернется его упрямство. Однако преподобный Кэрроуэй и слушать ничего не желал. Начальник волей-неволей отступил.

– Отец Кэр, в Брангсере живут не только ламы, – проговорил он напоследок.

Преподобный не понял, что это значит. Гость покачал головой, вздохнул и ушел.

Следующие несколько дней на строительной площадке непрерывно творилась чертовщина. То материалы исчезнут, то леса попадают, то в общем котле с обедом найдут гнилой трупик песчанки. Однажды в недостроенном доме даже полыхнул огонь, хорошо хоть быстро потушили. Среди мастеров поползли новые слухи: зоопарк нужен для того, чтобы держать священных животных в неволе, и Будде это не нравится. Многие перепугались и потребовали расчета, и на стройке сразу стало не хватать рабочей силы.

Миссионер пожаловался властям, но посланные ямэнем стражи порядка лишь прошлись для вида вокруг площадки.