Зоопарк на краю света

Монастырь отправил в зоопарк нескольких лам, те походили, покружили по Пескам и с хмурыми лицами возвратились обратно. Когда их спросили, что они об этом думают, старый лама ответил, что миссионер дурачит народ. Как бы то ни было, претендовать на священных животных Брангсер перестал.

Преподобный Кэрроуэй был не меньше других озадачен ночным происшествием. В тот день он рано вернулся на постоялый двор и о том, что творилось в Песках, не имел ни малейшего представления. В глубине души он подозревал, что тут не обошлось без участия ненасытных ма-ванских монахов, но доказательств у него не было. Начальник Ду вызвал преподобного в ямэнь и забросал его вопросами, но так ничего и не выяснил.

Так или иначе, буря улеглась.

Едва преподобный вышел из ямэня, ему тут же попались навстречу Толстяк-настоятель и Хуэйюань. Учитель с учеником за обе щеки уплетали шашлык на шпажках, полные, мясистые щеки так и тряслись, с уголков губ стекал жирный сок. Ни на секунду не переставая жевать, монахи с улыбкой покивали преподобному и как ни в чем не бывало удалились.

После этого события строительство зоопарка возобновилось. Больше на стройке ничего не приключалось; мастера с головой погрузились в работу, их сбежавшие от страха товарищи тоже потихоньку вернулись и попросили у миссионера прощения. Ушли в прошлое мелкие кражи: никто не смел воровать рядом с чоно-обо.

В бескрайней степи задул последний знойный ветер лета, сменившись вскоре первым прохладным ветром осени. На кончиках сочно-зеленых травинок появились бледно-желтые пятнышки. Поначалу они были почти незаметны, но по мере того как осенний ветер крепчал, новый цвет просачивался все глубже, завоевывая весь стебелек – словно капля желтой краски, которая упала в кадку с зеленой водой и пятнистой рябью рассыпалась по поверхности.

Желто-зеленый стал золотисто-желтым, золотисто-желтый – темно-желтым, темно-желтый – коричневатым; так цвет за цветом, слой за слоем приближался час смерти. Когда желтизна степи безвозвратно поникла и увяла, строительство зоопарка подошло к концу.

В день, когда работа была сдана, преподобный Кэрроуэй в виде исключения разрешил мастерам запустить у входа целую связку петард, чтобы во всеуслышание, чисто по-китайски провозгласить: зоопарк открыт.

Он был ровно таким, каким преподобный рисовал его в конюшне. У входа высилась нарядная кирпичная арка в китайском стиле, увенчанная деревянной лавровой ветвью и серовато-белой звездочкой. Интересно, как эта звездочка появилась: взбираясь на Хуншань, преподобный Кэрроуэй машинально подобрал плоский камень, напоминавший по форме неровную пятиконечную звезду. Миссионер посчитал, что это еще один знак, и попросил мастеров обтесать камень и поместить звездочку на арку, чтобы она светила мудрецам с востока.

Напротив входа стояло большое здание с плоской крышей. Оно было построено из сосны и кирпича и разделено на две части: спереди располагалась скромная часовня с крестом над дверью, способная вместить около двадцати человек, сзади – комната преподобного и кладовая.

За часовней был вырыт глубокий круглый водоем радиусом в четыре метра, обложенный по краям белыми голышами. Центр пруда украшала поврежденная статуя ангела Благовещения, которая когда-то принадлежала Конгрегации Непорочного Сердца. Во время беспорядков скульптуру снесли, после чего те, кто жил неподалеку от храма, подобрали ее и водрузили на стену. Когда зоопарк готовился к открытию, ангела подарили миссионеру, заново отшлифовали и установили посреди водоема. Хотя преподобный исповедовал протестантство[89], он все же решил, что от одной статуи вреда не будет.

От зоопарка до Инцзиньхэ тянулся извилистый канал. Журчащая речная вода непрерывно поступала в искусственный пруд и затем с помощью дренажной системы ловко из него выводилась. Сам канал был умело спрятан за оградой, вдоль которой посадили несколько облепих и сосен. Чтобы оживить пейзаж, там, где канал пересекал дорожки для посетителей, поставили сосновые мостики, от которых исходил приятный аромат.

Пять щебневых дорожек, которые разбегались от водоема в разные стороны, вели к слоновьему домику, львиной «скале», горке для павианов, загону для тигровой лошади и террариуму. Продумывая, как должно выглядеть каждое жилище, миссионер изо всех сил старался угодить его будущему обитателю. Во всех постройках были толстые стены и место под печку – зоопарк готовился встретить суровую зиму за Великой стеной во всеоружии.

Как только зоопарк открылся, животные один за другим заняли свои домики. Им давно опостылела тесная конюшня, и они, казалось, искренне радовались переселению. Особенно Счастливица: слоновий домик был самым большим зданием во всем зоопарке – в два раза выше обычного дома и в три раза шире, с плотным слоем ароматной рисовой соломы на полу. Снаружи находился просторный двор, куда подвели воду из центрального пруда, чтобы слониха могла принимать душ.