Зоопарк на краю света

Счастливица никогда раньше не жила в такой роскоши. Она ликовала, как простодушная девчушка, наворачивала круги по двору, помахивая хвостом, набирала полный хобот воды и пускала фонтанчики на львиную скалу по соседству. Стражник безостановочно тряс гривой, капли летели во все стороны.

Павианы анубисы с криком и визгом прыгали по своей горке. Здесь стояли сухие тополя с переплетенными ветвями, достаточно высокие, чтобы по ним можно было лазать вволю, но все-таки ниже верхней кромки ограды. Ну а толстому питону достался закрытый темный террариум – приземистая постройка, разделенная на две половины стеной с прозрачными окошками. Новая обстановка пришлась питону по нраву; он сразу заполз под полугнилую корягу, свернулся в клубок, высунул пару раз язычок и погрузился в сон.

Для полного счастья не хватало только Везунчика, тигровой лошади, которую до сих пор не удалось найти. Пока что Талисман пасся в одиночестве, и лошадиный загон казался слишком широким и пустым.

Когда, казалось бы, все было улажено, преподобный Кэрроуэй вдруг кое о чем вспомнил – об одном важном вопросе, который он постоянно упускал из вида.

Он до сих пор не придумал зоопарку имя.

Называние – это своего рода ритуал посвящения. Предмет как таковой может существовать сам по себе, но для того, чтобы он создал узы с остальным миром, его непременно нужно наделить именем. Когда Бог сотворил всех живых существ, он велел Адаму и Еве в Эдемском саду выбрать для них имена. Так же и он, тот, кто создал зоопарк в степи, должен наречь свое детище.

Сначала преподобный хотел назвать зоопарк в честь матери. Маргарет Кэрроуэй была набожной христианкой – сколько вечеров подряд она усаживала сынишку к себе на колени и читала ему Библию! Однако после долгих размышлений миссионер решил окрестить зоопарк «Ноевым». Его «Ноев зоопарк» станет лучом спасения в необъятной как море степи, так разве это не самое подходящее для него имя?

Имя было дано, узы созданы.

Прямо в день открытия в «Ноев зоопарк» пожаловала первая гостья.

Гостью звали Саран Оюун. Она специально приехала из харачинской резиденции в Чифэн, чтобы поздравить преподобного. На сей раз она отправилась в путь одна, верхом на благородном гнедом жеребце, без охраны, и в полдень уже прискакала к арке.

Преподобный Кэрроуэй заметил, что девушка выглядит иначе, не так, как в прошлый раз. В этот день на ней был белый монгольский халат с синей каймой, волосы распущены по плечам, только на лоб повязана шелковая лента с бирюзой – свободный, непринужденный вид. Сам не зная отчего, преподобный чувствовал, что каждое ее движение исполнено благородства, а в блестящих глазах и вовсе скрыто нечто таинственное, и каждый раз, когда она бросает на него взгляд, эти глаза словно затягивают в себя его душу.

Опомнившись, преподобный торопливо наклонился и поцеловал руку девушки. Саран Оюун спокойно приняла это иностранное приветствие, рассмеялась, тут же смутилась и спрятала руку.

Монголка стала первой настоящей посетительницей «Ноева зоопарка». Она шла по щебневой дорожке и с живым интересом изучала каждый звериный домик, а преподобный держался рядом и вел для нее экскурсию. Правда, она уже видела этих животных в степи, однако теперь, когда все они были строго на своих местах и в четкой последовательности, появилось ощущение порядка, звери будто выступили на первый план, позволяя гостье внимательнее к ним приглядеться.

Саран Оюун пересмотрела всех зверей, от питона до льва, и наконец остановилась перед слоновьим домиком. Она чуть вспотела, кончик носа блестел, но ее это не заботило. Она шагнула к ограде, с любопытством подалась вперед и протянула правую руку. Счастливица, которая в эту минуту обедала в домике, вдруг выронила охапку рисовой соломы, вскинула хобот и размеренно, точно под гипнозом, вышла во двор.

Покачивая хоботом, помахивая ушами-веерами, белая слониха величаво ступала по песку в золотом сиянии послеполуденного солнца; под толстыми подошвами ног тихо шуршали песчинки и мелкие камешки. Счастливица неотрывно глядела на Саран Оюун. Подойдя к ограде, она вытянула длинный хобот и «поцеловала» кончик пальца девушки. В этот миг преподобному почудилось, что солнечный свет внезапно стал ярче и Саран Оюун со Счастливицей почти потонули в ослепительных лучах. Он безотчетно сжал крест и шепотом воздал хвалу Господу.

Это священное мгновение длилось секунду или миллион лет, после чего Саран Оюун убрала руку, резко сорвала со лба ленту и с широкой улыбкой обернулась к преподобному.

– Я хочу танцевать!

Преподобный сразу вспомнил, как они стояли в сумерках перед обо. Он слегка засомневался, но потом увидел искорки в глазах Саран Оюун и не смог ей отказать.

Зоопарк пока не принимал гостей, на его просторах не было никого, кроме животных да миссионера с девушкой. Саран Оюун встала перед огромным слоновьим домиком, топнула сапожком для верховой езды. Повернувшись к преподобному спиной, она подняла правую руку, склонила голову влево, а затем вдруг крутанулась на месте – молочно-белый халат всколыхнулся, блеснул, точно лунное отражение.