Зорге. Под знаком сакуры

На завтра свидание у Рихарда уже было назначено: к нему должна была прийти преподавательница музыки, к которой он благоволил не меньше, чем к Исии Ханако.

— Завтрашний вечер у меня уже расписан, Хильда. Мне предстоит встреча с одним важным типом из министерства иностранных дел. Я должен буду взять у него интервью для «Франкфуртер цайтунг».

— Этот важный мидовский тип случайно не обут в туфли с высокими каблуками?

— Нет, Хильда, он обут в лаковые штиблеты с приплюснутыми носами, — ответил Зорге. Он даже глазом не моргнул, слова будто бы сами выскочили из него.

Посольская пирушка продолжалась. Рихарда ухватил за руку майор Шолль.

— Рихард, я вас ищу-ищу и что-то не могу найти.

— Я здесь, майор, — сказал Зорге.

— Пойдемте выпьем. Среди всей бурды, которую выставили на стол, оказалась одна редкостная бутылочка, ее поспешили сунуть под стол в укромное место. Адрес пребывания этого вкусного напитка известен очень ограниченному кругу лиц.

— Я готов, майор.

— А мне с вами можно? — Хильда всунулась между мужчинами, ухватила обоих под руки.

Зорге не успел ответить — ответил Шолль:

— Можно!

Редкостная бутылочка оказалась довольно вкусным коньяком, угодившим на этот стол явно из кухни самого посла — залетела бутылка сюда скорее всего случайно, если Отт узнает об этом, будет недоволен.

— Молодец, майор! — похвалил Шолля Рихард.

— Опытная щука всегда знает, где водятся упитанные караси. — Шолль засмеялся, смех у него был дробным, звонким, майор был доволен собою. — Из Берлина есть новости, — проговорил он, оборвав смех. Вид у Шолля сделался неожиданно печальным. — Не знаю, хорошие они для меня или плохие.

— Дай Бог, чтобы были хорошие, вы заслуживаете этого, — искренне произнес Рихард, — Отта ведь тоже два года назад ни с того ни с сего вызвали в Берлин, уехал он опечаленный, а вернулся с маршальским жезлом в ранце и погонами генерала на плечах.

— Ну, мне до генерала еще ехать да ехать. Для начала надо стать подполковником.

— Это у вас не за горами.

— Вашими бы речами, Рихард… — проговорил Шолль и, не закончив фразу, признательно прижал руку к груди. — А с другой стороны, я, честно говоря, ничего худого от поездки не ожидаю. И посол обо мне вроде бы хорошего мнения… Так, Хильда?

— Совершенно верно, милый майор, ни одного плохого слова в ваш адрес я не слышала.

— Для вас, Рихард, скоро будет много работы, — отхлебнув коньяка из бокала, многозначительно произнес Шолль.

— В каком смысле?

Майор оглянулся в одну сторону, в другую и, отодвинувшись от Хильды, проговорил тихим, почти неразличимым шепотом:

— Скоро начнется война с Россией.

В последние годы в мире все время что-нибудь горело. Халхин-Гол с Хасаном, Испания, Финляндия, события в Польше, в Дании, во Франции — это только крупные пожары на карте мира, есть еще и мелкие, но дыма от них не меньше, чем от пожаров крупных. Дальше Шолль заговорил о том, что заставило Зорге немедленно насторожиться: Гитлер провел специальное совещание и издал директиву под номером 21, в которой заявил, что вооруженные силы Германии должны быть готовы к тому, чтобы в стремительном броске подмять под себя Советы: как только закончится его битва с Англией, он тут же повернет острие атаки на Москву.

— А как же разговоры насчет того, что с Москвой будет заключен пакт о ненападении? Наш фюрер ведь обязательно его заключит.

— Пакты для того и заключаются, Рихард, чтобы потом их нарушать.

— Даже пакт с Японией?

— Япония — особая статья. Япония — наш союзник, а Советы — наш враг.

Посольская пирушка продолжалась, в зале громко играла музыка, Хильда влюбленными глазами смотрела на Рихарда, иногда в зрачках возникало выражение некой победной злости, словно бы она была готова съесть его, Зорге даже ежился невольно — ощущал, как хрустят под крепкими зубами его бедные кости…

В канун отлета Хильды в Гонконг Зорге передал ей письмо и небольшой, плотно перевязанный пакет.

Хильда ночевала у Рихарда и в тот момент потягивалась довольно, будто большая сытая кошка.

— Господин Крамер — местный журналист и мой большой друг, — пояснил Хильде Рихард, — примет тебя, как королеву… Имей в виду, — Зорге поднял указательный палец, — холостой мужик.

— Что, никогда не был женат? — Хильда от внезапного внутреннего возбуждения даже приподнялась на подушке. — А я считала, что таких людей уже совсем нет — просто не осталось.

— Есть, есть, остались еще. И ты в этом убедишься сама. Тебе с Крамером в Гонконге будет интересно.

Крамер и был тем самым связником, который не сумел пробиться в Токио. Конечно, Рихард рисковал, отправляя пакет с Хильдой, но иного выхода у него не было.

Берлин вел усиленные переговоры с Токио, давил как только мог и на премьера, и на военного министра, и на министра иностранных дел Японии, Гитлер держал этот вопрос на личном контроле, но продавить никак не мог — Япония не желала нападать на Советский Союз, считала, что у нее есть враги, с которыми надо расправиться раньше, чем с русскими… Чтоб они не мешали, не путались под ногами.