Зорге. Под знаком сакуры

О грядущей войне Сталина предупреждали не только разведчики. В марте сорок первого года англичанам удалось добыть достоверную информацию о том, что «Германия готовит атаку в Европе» (существовала даже версии о том, что атака эта будет направлена против Англии, но все-таки, как считали аналитики, наиболее вероятной целью Гитлера будет Россия) и Черчилль, лично проанализировав эту ситуацию со своими штабистами, направил письмо Сталину, где предупредил о планах фюрера. В том, что фюрер нападет на Советский Союз, английский премьер был уверен стопроцентно.

Письмо это Сталин получил двадцать третьего апреля и сделал вывод, что послание, прибывшее из Лондона, есть не что иное, как обычный отвлекающий маневр: ведь сам Сталин, по его собственному убеждению, являлся для Черчилля более грозным противником, чем Гитлер.

Более того, у Сталина имелись данные, что Черчилль считает его союзником Гитлера. А раз так, то вполне возможно, что Черчилль послал это письмо с целью совершенно определенной — сделать все, чтобы Гитлер и Сталин, заключившие между собой пакт о ненападении, разругались вдребезги.

Черчилль умел очень искусно составлять такие комбинации, считался большим мастером и в подмастерья к себе никого не брал, всю работу проделывал один. Сталин, прочитав его письмо, хитро улыбнулся и отправил бумагу в архив — он тоже был мастером хитроумных комбинаций.

Зорге мог предупредить о войне, мог выведать точную дату начала ее и передать в Центр, но не мог предотвратить войну, не мог отвести от страны, которой служил, беду, — в общем, случилось то, что случилось. После двадцать второго июня перед ним, повторюсь, встала очень серьезная задача: понять, как поведет себя Япония дальше, куда двинутся ее политики и как направить их устремления в сторону от советских границ.

Та нерешительность, с которой действовало правительство в Токио, плюс влияние Одзаки на властные кабинеты позволили Рамзаю перевести стрелки с Советского Союза на юг, в тамошнюю часть Азии, в частности на Сингапур.

В очередной шифровке Зорге подчеркнул, что «он имеет некоторое влияние в немецком посольстве благодаря послу Отту и постарается с помощью его узнать о планах Японии в отношении нападения на Сингапур, постарается также приложить все усилия для оказания давления на Японию в этом направлении».

Однако Голиков довольно грубо одернул Рихарда: «Твои основные обязанности — это своевременное предоставление достоверной информации, а оказание влияния на Коноэ и других высокопоставленных лиц, как и оказание давления, не входит в твои обязанности».

Двадцать восьмого июня в Москву из Токио пришла следующая шифровка: «Японское правительство приняло решение атаковать Сайгон и временно отложить атаку на Советский Союз». Но… имелось одно но, которое впрямую зависело от того, как идут бои с немцами под Смоленском, Киевом, Минском, в других местах: «только в случае поражения Красной армии японские войска будут готовиться к немедленному наступлению на СССР». В общем, складывалась ситуация «фифти-фифти», и куда повернется стрелка компаса завтра, было непонятно.

Седьмого августа Зорге сообщил в Москву, что в Токио сформировано новое правительство, которое довольно прохладно относится к Германии. Зорге так и написал в шифровке: «Новый кабинет министров по сравнению со старым кабинетом не сильно заинтересован в поддержании отношений с Германией». В Москве раздался вздох облегчения.

Но в августе, в душные серые дни, когда люди варились в горячем воздухе, как в кипятке, обстановка накалилась снова, и Макс отбил в Центр тревожную шифровку: «Япония без какого-либо объявления может до конца августа начать войну».

Положение спасла сложность взаимоотношений между Японией и Штатами — они натянулись настолько, что готовы были порваться. Более того — Америка постаралась возвести вокруг островов экономический забор — чтобы ни один кулек сахара, ни один килограмм риса не смог проскочить в Японию. Это тоже здорово отрезвило Страну восходящего солнца. В конце концов, в середине августа японское правительство приняло решение до конца года не становиться на сторону Германии в войне, выждать, а год 1942-й покажет, как действовать дальше.

Зорге срочно отправил в Москву шифровку — весть была благая, важно было, чтобы об этом как можно быстрее узнали бы в Центре.

Именно после этой телеграммы на Дальнем Востоке в железнодорожные эшелоны начали грузиться боевые полки — их спешно перебрасывали на запад.

Что из этого получилось, известно всем: запланированный «блиц-криг» фюрера провалился окончательно, немцы увязли не только под Москвой, но и в других местах, и вынуждены были кричать «Гитлер капут!» не только под нажимом частей Красной армии, но и под редкостным по силе натиском «генерала Мороза». Правда, для этого генерала не важно было, кто попадает под его пресс, немец, румын или русский, доставалось всем, но все-таки русские люди и ранее сталкивались с суровым «главнокомандующим» и были привычны к нему, а вот незваным гостям досталось по самую репку, они только выли от страха и лютого холода.