Зов Ктулху

Тварям, им нравились людские жертвы. Они их когда-то давно принимали, да со временем потеряли до верхнего миром связь. Что они делали с теми жертвами, этого не скажу, да думаю, Обеда и нечего было б спрашивать. Да у язычников все стало путем, а до того приходилось туго, и они совсем отчаялись. И стали отдавать морским тварям свою молодь два раза за год, в канун Майского дня и Дня Всех Святых, – вот так условились. И еще давали свои резные безделицы, что сами делали. А что твари дали взамен – так то кучу рыбы, ее вели до них по морю, да еще золотишка подкидывали час от часу.

Так вот, говорю я, местные встречались с тварями на вулкановом островке – приплывали на каноэ со своими жертвами и так далее, а назад вывозили золотые побрякушки. Поначалу твари не выходили на главный остров, да потом захотелось им. Они вроде как стали смешиваться с тамошними, да стали устраивать общие церемонии по большим праздникам – в канун Майского дня и Дня Всех Святых. Видишь ли, они могли жить и в воде, и рядышком – они были навроде амфибий, кажись. Канаки им рассказали, что народ с других островов, может, тоже захочет их выжить, если за них прознает, да те сказали, им на то все равно, потому как они могут выжить всю людскую породу, ежели захотят и ежели токмо нет у тех верных знаков, что однажды пользовали Древние, кто б те ни были. Да теперича они делать того не хотели и просто жили тихо, поколе ихний остров никто не трогал.

Когда дошло до спаривания с ими, жабьими рыбами, канаки вроде как заартачились, но все ж узнали что-то, отчего посмотрели на все иначе. Вроде как людской род был как-то связан с этими водными тварями – все живое ж вышло когда-то из воды, и стоит чуток что-то подменить, как все воротится взад. Твари эти сказали канакам, мол, если они замешают кровь, то дети их будут сперва как люди на вид, да потом все сильней станут как твари, пока в конце не уйдут в воду и не соединятся со всеми тварями, что уже там. И вот что самое главное, парень, они когда в рыбьих тварей обращались, то уходили в воду и никогда не помирали. Они, эти твари, вообче не помирали сами, если их токмо не убить.

Так вот, сэр, похоже, ко времени, когда Обед повстречал тех островитян, в них уже было полно рыбьей крови от тех глубинных тварей. Когда они старели и начинали ее проявлять, их прятали, пока им не приходила пора уйти в воду и покинуть свои места. Некоторые менялись посильнее других, а некоторые вообче не менялись до того, чтоб уйти, да с большинством выходило точно, как твари им предрекали. Те, что урождались больше похожими на тварей, скоро менялись, но те, кто были почти как люди, иногда оставались на острове хоть до восьмого десятка, да все ж обычно пытались уходить и до того, вроде как на пробу. Те, которые уходили в воду, потом часто вертались ненадолго, вот и выходит, что кто-то мог поболтать со своим прапрапрапрапрадедом, который покинул сушу лет двести назад, а то и до того.

Они все думали, как бы не помереть, пока не ушли в воду – как в войнах на каноэ с другими островитянами, или от принесения в жертву морским богам, или от змеиного укуса, чумы или резкого недуга, или еще чего, – да просто ждали, пока переменятся, что спустя время уж не оказалось чем таким страшным. Они сочли, то, что они получают, то хорошо при всем, что за то требовалось, и Обед, видать, тоже пришел к той мысли, когда немного подумал над рассказом старого Валакеа. А Валакеа был из немногих, в ком рыбьей крови не текло, а он был из королевского рода, кто скрещивался с королевскими родами с других островов.

Валакеа, он поведал Обеду про обряды и заклинания, что надо было для морских тварей, и показал ему нескольких деревенских, которые сильно переменились и почти утратили людской лик. Да так ли иначе не показал ему ни одну настоящую тварь из воды. А в конце дал ему забавную штуковину, то ли со свинца, то ли еще чего, да сказал, что та выведет рыбьих тварей с любого места в воде, где они обитают. Суть в том была, чтоб бросить ее с нужным заклинанием и все такое. Валакеа считал, твари рассеяны по всему свету, вот и любой, кто хотел, мог найти их место да поднять наверх.

Мэтту, ему это все совсем не нравилось, и он хотел, чтоб Обед уплыл с острова, да капитан устремился до своей цели и уж понял, что может заполучить золотишко по дешевке, да потом токмо им и заниматься. Так оно тянулось несколько лет, и Обед добыл столь золота, чтоб открыть аффинажный завод на месте старой мельницы Уэйта, что давно как закрылась. Он не продавал те вещицы в том виде, как они были, а то люди стали б за них спрашивать. Притом кто-то с его команды час от часу продавал те штуковины, хоть все и поклялись не судачить про то, а еще Марш давал своим женщинам носить те из них, что больше всех походили на людские.