Зов Ктулху

Как уже не раз отмечалось, верха и низы общества связаны между собой неосязаемыми узами родства. Пока буржуазия самодовольно занимается своей банальной, уважаемой деятельностью, не имеющей ничего общего с искусством и преследующей единственно цель заработать как можно больше денег, творцы и аристократы объединяют усилия с пахарями и крестьянами, непроизвольно вливаясь в поток реакции на скучную монотонность материализма.

Такое родство никогда еще не приобретало столь явного выражения как сейчас, когда в определенных кругах профессиональных писателей ширится движение за то, чтобы объединиться в настоящий рабочий союз и, таким образом, примкнуть к этому бесподобному оплоту производственной независимости, хорошо известной и снискавшей себе повсеместную славу Американской федерации труда[53].

В том, что с точки зрения интеллектуальных потребностей род занятий среднестатистического современного писателя весьма схож с ремеслом занятого физическим трудом поденщика, «Консерватор» убедился уже давно. В плане техники и тот и другой в известной степени демонстрируют гру бую силу, представляющую собой разительный контраст с утонченностью более строгих времен, и при этом каждый, вероятно, преисполнен того духа просвещения и прогресса, который проявляет себя в разрушении. Нынешний автор губит английский язык, в то время как нынешний рабочий, так обожающий бастовать, губит личную и общественную собственность.

Ни один амбициозный писатель не может позволить себе презирать то удивительное могущество, которого можно добиться, влившись в ряды организованного труда. После того как наш любезный президент, мистер Уилсон, создал прецедент общегосударственной капитуляции, стоило лейбористам лишь погрозить своим мозолистым пальцем, у нас есть все основания полагать, что Писательское братство, будучи самым непостоянным и велеречивым из всех трудовых объединений, получит над всеми департаментами правительства безоговорочную власть по крайней мере до марта 1917 года[54]. С этих неизмеримых высот наши профессиональные бумагомаратели получат возможность потрясать писчими перьями власти над головами членов покорного Конгресса и в полном соответствии с установленной законом процедурой добиваться любых мыслимых преимуществ для литературного братства, равно как и для своих не столь предприимчивых коллег – писателей, не вошедших в союз. Да, по своей эффективности забастовка писателей действительно может уступать забастовке железнодорожников, однако наш нынешний правитель-идеалист питает к красотам риторики столь теплое отношение, что ради изящной словесности сделает очень и очень многое.

Место литературных радикалов и «поэтов-имажинистов» в этой утопической схеме настаивает на самом серьезном рассмотрении. Поскольку профсоюзное движение требует наличия хотя бы элементарного ума в головах своих сторонников и больше относится к КВАЛИФИЦИРОВАННОМУ труду, все эти достойные возмутители спокойствия, которых пригрела под крылышком своей школы Эми Лоуэлл, по примеру Отелло тоже остаются не у дел. Но, чтобы устранить эту трудность, достаточно лишь на миг задуматься. В действительности здесь обнаруживается поистине идеальный материал для неуловимой и внушающей трепет промышленной Mano Nera, получившей известность под названием I.W.W.[55] Подобная коалиция «верлибристов» с анархистами выгодна всем. Ведь если не считать нарушения закона и битья окон, ИРМ пребывает в состоянии неизбывной лени, а руководители объединения в общем случае то отправляются на забастовку, то выходят под залог из тюрьмы; ее новым рекрутам из числа имажинистов волей-неволей придется следовать общему примеру, учреждая в своей среде что-то вроде ответных «забастовок», тем самым избавляя слух публики и мусорные корзины редакторов от своих опусов, не вызывающих ничего, кроме раздражения.

Вполне возможно, что отдельно от Американской федерации труда и ИРМ будет создано Братство истинных литераторов. Некоторые члены этих ученых сообществ, включая подручных каменщика, равно как и инженеров кирки и лопаты, с трудом воспринимают наш язык в его современном написании и поэтому, вполне возможно, проявят нетерпимость к присутствию этих реформаторов, добавляя к другим их недостаткам еще и непостоянство.