Зов Ктулху

Животрепещущий вопрос современной литературы, вне всяких сомнений, сводится к восьмичасовому рабочему дню для историков и введению минимальной заработной платы для сочинителей сонетов. Эти проблемы, как и бесчисленное количество других, разъедающих мозг творца, можно без труда решить, всего лишь объединившись. Разобраться, к примеру, как платить поэту, – по часам или же за каждую строку. Однако первый подход совершенно несправедливо ограничивает в правах таких трудяг, как Том Грей, которому понадобилось целых семь лет, чтобы написать состоящее всего из 128 строк стихотворение «Элегия на сельском кладбище», в то время как второй слишком пристрастен по отношению к таким прытким чернорабочим, как Сэм. Т. Коулридж и Боб Саути, которые, сев писать стихотворную драму «Падение Робеспьера» в семь часов вечера, закончили ее к полудню следующего дня. Кроме того, платить построчно будет несправедливо сочинителям александрийских стихов, таким как Майк Дрейтон, но зато окажет незаслуженное покровительство воспевателям тетраметра, таким как Сэм Батлер и Уолт Скотт; при этом еще и придется решать споры между сочинителями баллад, которые порой, ничуть не задумываясь, то распахивают строки своих виршей на четырнадцать слогов каждая, то удваивают их, разбивая длинные гептаметры на строки соответственно по шесть и восемь слогов каждая.

Любительскую журналистику с присущими ей свободными средствами выражения всякие Гомперсы и Джованнитти организованной литературы[56] наверняка задушили бы как рассадник «заразы». Поскольку в профсоюзном движении господствует мнение о том, что никто не имеет права на труд без поддержки в виде того или иного объединения и, как следствие, производственного шантажа с его стороны, нетрудно прийти к выводу, что литературный унионизм запретит любые выражения мыслей всем, кто в них не состоит, и что при необходимости, в случаях упрямства автора, прибегнет к насилию со стороны своих участников. Какую форму это насилие примет – забросает камнями или же прибегнет к сатире, – пока еще не ясно.

У этого случая есть один весьма непростой аспект, который воплощают собой классические авторы. Эти писатели, жившие еще до зари Нового Рабства, неминуемо остаются за рамками любых объединений, поэтому человека, читающего их труды, современным Рыцарям Бойкого Пера по идее надо бы бойкотировать или же включать в «черный список». Здесь было бы небезынтересно определить, как именно можно учинить такой бойкот, хотя никакой необходимости в этом, пожалуй, даже не возникнет, потому как очень немногие наши современники прикасались к литературной классике и уж тем более внимательно ее читали.

Заглядывая вперед, в полном соответствии с традициями хороших радикалов знающий человек может мельком углядеть век, в котором целые пласты искусства – литература, живопись, скульптура, архитектура и музыка – будут строиться на строгой профсоюзной основе. В действительности современные гунны уже результативно доказывают свою приверженность прогрессу, разрушая средневековую религиозную архитектуру в Бельгии и на севере Франции – прекрасную, но далекую от всяких объединений и союзов. «Долой соборы, товарищ фон Тейфель, – орет Билл Гогенцоллерн, глава берлинской профсоюзной организации мясников № 1914, – ведь объединения трудящихся не пометили их своим ярлыком!»

Что касается профсоюзного движения в писательской среде в целом, «Консерватор» не отважится высказать свое мнение. И ограничится лишь словами о том, что ему как минимум было бы интересно наблюдать за новым витком безумия в среде, потенциал слабоумия которой, как ему казалось раньше, уже давно исчерпан.

Эпидемия верлибра [57]