Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

Однажды во дворе другого дяди, Авксентия, Серго заглядывается на оседланного Мерани. Сует ладошку за подпругу проверяя надежность седлания. Мерани косится на дерзкого пришельца огненным глазом — презрительно и вместе с тем поощряя. Скалится в недоверчивой улыбке, прижимает ухо. Серго вскидывает себя на скрипнувшее седло. Мотнув длинной шеей, Мерани пробует сбросить самозванца, но не тут-то было. Отбирает поводья сколько может, песет, покачивая седока на упругой, гибкой спине. Волнуясь и волнуя, старается перехитрить непривычно легкого всадника — то с одной, то с другой стороны вырывает поводья. Напрасно Серго увещевает его и гладит но благородно лоснящейся холке. Свежий, сухой Мерани уносит мальчика от Гореши, уносит с удовольствием, сам себе восхищаясь и наслаждаясь несдержимостью бега — только слегка опираясь на длинные бабки. Вскидывает ногу, замахиваясь на галоп, но удила врезаются в губы. Обозлясь, Мерани удивляется, по-новому, уважительно и послушно, ощущает всадника с такой твердой рукой.

Что за счастье скакать на горячем коне по каменистым тропам навстречу горному ветру! Жадно вдыхает Серго воздух, настоенный на медовых травах, вперяет взгляд в синюю беспредельность, выхватывая из нее призрачные очертания деревьев, лугов, потоков, что рушатся с утеса на утес. Печаль по чему-то несбыточному, еще недавно томившая его, рассеивается. Смятение отступает. Радостная, ласковая истома движения. Изнеможение тела, слившегося с телом лошади. Освобождение от сомнений и тревог. Железо узнается в ковке, добрый конь — в беге. Стороннему может казаться, что одинокий всадник скачет без нужды и цели. Но он-то, всадник, и Мерани под ним — они летят за счастьем и обретают его.

Как трудно приобретал молодцевато-небрежную горскую посадку! Ничем не польстишь ему больше, чем похвалой искусности в верховой езде. А лошадь под ним!.. Имя одно чего стоит! В сказках Мерани — крылатый скакун, быстрый, как молния.

Но судьба всегда держит в одной руке сахар, в другой соль. Счастье но столько отравляется чем-то извне, сколько носит отраву в себе. Серго спохватывается: что-то сейчас дядя Авксентий думает? Гонит обратно не по дороге, а напрямки. Впереди река. И обоих, всадника с лошадью, охватывает мимолетное сомнение. Серго подмечает нерешимость, тревогу в ушах лошади, заносит руку, чтобы ударить но крупу, но тут же понимает: сомнения напрасны Мерами приближается к берегу, плавно сбрасывая ход. И все-таки придется спешиться, иначе распаленный конь может напиться, и тогда… Не выпуская поводья, соскальзывает с седла, берет Мерани под уздцы, сводит его в воду, которая не выше колен…

Вдруг Мерани вырывает поводья и припадает, жадно хлюпая, к подо. Сорго н ярости ухватывается на поводья, тянет к берегу, но Мерани не уступает — пьет, пьет…

Уже пет ощущения счастья — есть сознание непоправимости, предчувствие беды. Солнце скрывается в туче, разлегшейся, на западной гряде гор. В теснине темно и сыро, Квадаура, шурша камнями, ревет смятенно и угрожающе. Серго уже не скачет, а едет шагом, задыхаясь от горя. Молится, проклинает себя, горько насмехается над собой. Мерани похрипывает, покрывается пеной. Говорят, коня его же ноги воруют. Нет! Ты украл коня. Ты — вор.

Молния раскалывает черное небо, ослепив одинокого всадника. Конь тяжело дышит. Вот он спотыкается на ровной дороге… Уже виден дом дяди Авксентия. Огибая излучину на выезде из ущелья, Серго чувствует и понимает: все. Правая нога его касается земли — едва успел Выдернуть из уже прижатого стремени, как лошадь грянулась на правый бок. Мерани надсадно хрипит, старается подняться, мотая взмыленной шеей. Бьется у ног Серго — точно подстреленный. Выгнув к мальчику голову, смотрит дивным, но уже не огневым глазом. Все еще не понимая, и вернее, не желая понимать, что случилось, Сорго дергает за повод. Мерани бьется, трепещет, хлопая крыльями седла, выбрасывает передние ноги, пытаясь опереться, но не приподнимает круп в рушится на бок. Серго чувствует, что лицо его исказилось и побледнело. В отчаянии пинает Мерами, тут же сожалеет об этом, просит прощения. Морали уткнул храп в пыль и смотрит на Серго, попрекая, моля о спасении.

— Вайме! — кричит Серго.

Слабый стоп из наглухо стиснутых зубов — и конь затихает. Мальчик бросается прочь, падает в придорожный бурьян. Лежит, вздрагивая то ли от раскатов грома, то ли от рыданий. Твердость его исчезла, душа изнемогла, разум потух. Если бы он мог увидеть себя со стороны, с презрением отвернулся бы. «А ведь можно никому не говорить, — словно избавление осеняет мысль. И вновь ощутим стук сердца, который исчез, как пал Мерани. — Никто не видел, что коня увел я…» Когда хлесткий дождь освежает его, он приходит к дяде Авксентию и признается во всем…

С малолетства Серго выходит на сбор винограда вместе со взрослыми, таскает на плече корзину, правда, поменьше, чем у них, старается в давильнях, пасет коз, гоняет в ночное лошадей, недреманно сберегая от полков.