Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

Вашему покорному слуге через каждые десять дней приходится держать ответ за ваш завод перед нашим Политбюро. Политбюро каждую декаду ставит в повестку дня вопрос о работе Сталинградского тракторного завода…

Техника — это большое дело, мы не можем ее сразу осилить. Но большие ли знания нужны, чтобы следить за чистотой?.. Я вчера говорил товарищу Грачеву: пожалуйста, эти субботники не повторяй, потому что вымотаешь силы…

«Что же делать? Конечно, приехавшие с тобой специалисты уже разрабатывают меры технической помощи — и меры эти будут приняты. Но в них ли главное звено? — Расстроенный и усталый до изнеможения, затемно шагал он по заводским путям к своему вагону. — ЦК поручил наблюдение за ходом работ на тракторном Сталину. Это хорошо и… плохо. Расписываемся в собственной неспособности вести дело иными методами, самостоятельно. Расписываемся в неумении, некомпетентности, в отсутствии отлаженной системы управления. И прав, к сожалению, оказался Семен Захарович, который предупреждал: нужно чрезвычайно внимательно и бережно относиться к сколачивающимся строительным коллективам, сохранять их, ни в коем случае не допускать их распыления. А мы!.. Поступили прямо-таки варварски. Прекрасная строительная организация здесь рассыпалась, в то время как ее нужно было сохранить и использовать на других строительствах, а равноценный заводской коллектив не приобрели. С другой стороны, откуда взять квалифицированных станочников, как не из первостроителей? Не знаю. А должен знать! Должен думать не вообще, а о системе профессиональной подготовки. Конечно, хорошо, что видишь и клянешь собственную дурость: об одном кающемся больше радости на небе, чем о десяти праведниках…»

Зина встретила его на путях, видно, долго ждала на таком свежем после заката ветре из непрогретых еще степей Заволжья. Обняла захолодавшими, в мурашках, руками:

— Бедолага ты мой!

— Есть хочется, как из пушки! — И, войдя в вагон, не помыл по обыкновению руки, а рухнул на диван: — Ноги отваливаются.

— Сейчас, родной, сейчас. Вот так… Поужинаешь. Чай у меня-чудо… Ну-ка, давай сапоги снимем.

Хотел не позволить ей стаскивать с себя сапоги, но не смог.

— Не мешай!.. Вот тебе туфли ночные.

За ужином он возбужденно рассказывал об увиденном и пережитом. Она слушала не из врожденной деликатности — нет. Все, что было интересно и важно ему, волновало и ее. Она радовалась и страдала его радостями-печалями. Отдавалась им с той беззаветностью, на какую способны лишь любящие женщины. Поистине она стала жизненным центром его существа, как говаривал о своей жене Глеб Максимилианович.

Поело семейного ужина, когда Зина улеглась и затихла в спальном купе, Серго тоже прилег, но уснуть не смог. С наслаждением вытянувшись, отдыхая, поглядывал то на плотно занавешенное окно, то на уютный свет голубоватого ночника в потолке, то на стопку журналов «Новый мир» — с первого по седьмой номер за прошлый год — с недочитанным продолжением романа Алексея Толстого о Петре. Нет, никак не спалось. Вновь думал, думал, не остыв от возбуждения прожитого дня. Хорошую речь вы произнесли, товарищ Орджоникидзе, но… Кроме рекомендаций подметать и призывов подтянуться, что еще в ней? Не густо. Со временем, возможно, будут научные системы управления, а пока… Ерундовина — болтовня о том, будто Ильич рассчитывал строить социализм на энтузиазме. Не «на», а «при помощи» — есть разница.

Осторожно встал, подобрал сползавшее с постели жены верблюжье одеяло в безупречном, как всегда, пододеяльнике-конверте, невольно коснулся ее теплого плеча. Не одеваясь, вышел в коридор.

Наверняка Зина слышала, как он выходил, но притворилась, что спит: привыкла к его ночным бдениям, участившимся с годами, считает, грешно мешать, сочувственно полагает: как бы он ни нуждался в отдыхе, размышления — для него целительны, и нет большей радости, чем обуздать стоящую мысль. А ведь «стоящие» приходят чаще всего во время бессонницы. И еще: замечено ведь, что при страшнейших бедствиях и потрясениях исчезают многие болезни. Во время голода и гражданской войны не было язвы кишечника, заболеваний сосудов. Врачи, которые не щадили себя в борьбе с чумой и холерой, сами заражались очень редко. Верно, страстная работа на благо других поднимает устойчивость организма? Не зря же Теннисон советует: «Дерзать, искать, найти и не сдаваться». Спасибо, Зина. Спасибо, дорогой Сергей Петрович Федоров, за жизнь.

Бесшумно задвинул дверь и, мягко ступая по коридорному половичку, пробрался в столовую. В просторном, освещенном заводскими всполохами салоне окна не были зашторены. И без труда просматривались редкие мутные звезды на весеннем небе, фонари цехов, сигнальные — зеленые, красные — огни бакенов и буксиров на Волге. Опершись на трубку полевого телефона, включил настольную лампу, соединенную с городской электрической сетью, достал из выдвинутого ящика блокнот-бланк, с которым ходил по заводу:

«СССР Председатель Высшего Совета Народного Хозяйства Москва, пл. Ногина, Деловой Двор, 1-й подъезд, 2-й эт. Тел. 2-81-30». Прочитал записи: