Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

— Да я, что ж… — Тевосян засмущался. Точно красная девица, опустил очи-сливы. — Дело у них поставлено! И техника, и технология, и организация. Да, вот именно, организация, порядок, производственная дисциплина. Сталь требует стальной дисциплины. — Куда сразу девалась его робость? С убежденностью, с ревностью мастера за кровное дело Тевосян отстаивал и утверждал свои принципы, опыт европейской металлургии, доказывал, что мы должны — и можем! — взять, а что и сами сделаем лучше. Сделаем! Вот увидите! Иначе и жить незачем.

Серго с удовольствием слушал. Не хотелось перебивать, но приходилось. Многое было непонятно — и он переспрашивал. Злился: не имею права не знать. Учись. И так учусь по двадцать четыре часа в сутки. Значит, надо по двадцать пять.

— Извини, пожалуйста, Вано, одну минуту. Зиночка! Ты напомнила Антону Севериновичу, что я его жду? Нет, Вано, не выпроваживаю тебя. Говори обстоятельно, но комкай. Как вообще в Германии? Что бросается в глаза прежде всего?

— Прежде всего… Прежде всего Гитлер. Видели его на митинге в Эссене. Обещал: когда придет к власти, накормит всех голодных, покончит с безработицей, обуздает крупных промышленников и торговцев. Совсем недавно мало кто всерьез принимал его истерические — рот до ушей — разглагольствования. Рабочие крупповские рассказывали, например, такие анекдоты: штурмовик в ресторане требует селедку по Гитлеру. Официант говорит, что есть только селедка по Бисмарку. «Да как вы смоете?!» Выручает старший официант: «Не беспокойтесь. Селедка по Гитлеру очень просто готовится — надо вынуть у нее мозги и пошире разодрать ей рот…»

— Хм! Глаза у тебя зоркие, уши чуткие. И любить и ненавидеть можешь — это я знаю…

— Гитлер призывает захватить жизненное пространство на востоке. Социал-демократы, рабочие вступают в его партию. Что-то будет.

— Будет. Сталь — на сталь. И ты — во главе нашей.

— Я-а?!

— Тебе сколько? — спросил, будто не знал. — Двадцать девять? Прекрасный возраст. Назначаю тебя начальником Главспецстали. Да, такого объединения пока нет. Но мечтаю собрать в единый кулак производство качественной стали. Договорись о сотрудничестве с профессором Григоровичем. Константин Петрович, как тебе известно, авторитетный, широкообразованный специалист, и практическая жилка в нем пульсирует, я опыта не занимать. Привлеки дельных ребят — и наших и немцев. Емельянова не забудь!

— Разве его забудешь?!

— Где он кстати? Привет от меня передай. Выпустил его из виду в последнее время.

— Был у Завенягина в Гинромезе, проектировал Запорожский завод ферросплавов. И в Горной академии преподает. Рассказывал, как ездил консультировать проект одного завода. Махина с оборонным прицелом. После экспертизы проекта начальник технического отдела… Я знаю его: умница, бог. Так вот этот самый инженер сказал: «Технически такой завод возможен, но где вы возьмете людей, которые смогут им управлять? У нас, в Германии, например, мы не смогли бы таких найти».

— А мы у себя найдем. — Серго в упор глянул на Тевосяна. — Как думаешь?

— У татар есть пословица: бог дает ребенка — бог дает на его долю…

— Хорошая у татар пословица. Действуй, дорогой. «Зи маль ауф!»

Тевосян ушел, сказав, что поспешит обрадовать Емельянова.

Пришел Антон Северинович Точинский. Еще в разгар гражданской, когда Деникин обрушился на Красную Армию, защищавшую. Владикавказ и Грозный, а чрезвычайный комиссар Юга России Орджоникидзе метался с одного критического участка фронта на другой: во что бы то ни стало отстоять нефть! — и слал Ленину телеграммы: «Нет снарядов и патронов. Нет денег. Шесть месяцев ведем войну, покупая патроны по пяти рублей… Будьте уверены, что мы все погибнем в неравном бою, но честь своей партии не опозорим бегством», — еще тогда в поисках выхода Серго обратил внимание на инженера Алагирского завода. И Красная Армия стала получать оттуда порох, нитроглицерин, снаряды… Следующая встреча недавно — в ВСНХ. «Что же вы не подошли ко мне, Антон Северинович? — упрекнул Серго после заседания. — Прекрасно вас помню. Не было повода?.. Другие без повода лезут, не отобьешься… Спасибо вам. Здорово тогда помогли». — «Делаю все, что в силах». — «Находите завтра вечерком, в восемь. И если можно, захватите книги, какие сочтете полезными по металлургии». Назавтра Серго слег, но вот вытребовал к себе Антона Севериновича.

— Садитесь. Чаю? Кофе? Пожалуйста. — И сразу к делу: — Не забыли о моей просьбе?

— Как же! В прихожей оставил.

— Книги в прихожей!..

— Да их полный чемодан.

— Чем больше, тем лучше. Спасибо. Один итальянец, профессор, на Днепрострое спросил у меня, сколько человек здесь учатся. «Сто шестьдесят миллионов», — говорю. «Кто же тогда у вас работает?» — «Те же сто шестьдесят миллионов…» А в немецкой газете я вычитал, как ехал наш рабочий из Берлина в Эссен, сидел у окна вагона с книгой, бубнил. Когда спросили, чему он молится, отметил: «Еду на завод Крупна, изучаю немецкий». — «Надо бы сначала выучить язык, а уж потом на практику за границу». — «Некогда. Я ж только в прошлом году научился по-русски читать…»