Звездный час. Повесть о Серго Орджоникидзе

С Кировым давно знакомы — еще с девятнадцатого. Тогда, после разгрома красных частей под Владикавказом, Деникин обещал за голову Серго миллион. И создав партизанские отряды горцев, Серго отправился к Ленину для доклада о положении на юге кружным путем — зимой через главный хребет, через Грузию, захваченную меньшевиками, через Баку, занятый белогвардейцами и англичанами. Лошади то и дело скользили на тропах, спотыкались у края пропасти, но Зина засыпала в седле: два раза падала и… снова засыпала. Шли под обстрелами, ночевали в пещерах. Грызли промерзлые кукурузные початки, полусырое мясо диких коз и кабанов. Но страшнее всего и горше — тайком пробирались по родной земле. Из Баку Микоян, руководивший подпольем, где, между прочим, была Емельянов и Тевосян, помог переправиться через Каспий. Как раз от Кирова из Астрахани баркас привез оружие — обратно так же, тайком, повезет бензин для аэропланов Красной Армии. Это уже не первый рейс матросов под командой Миши Рогова. В следующем он будет пойман деникинцами и распят на мачте, но в том пронесло. Две недели плавания. Мертвая зыбь, из которой, то и жди, вырастет белый эсмииец. Сваренный Зиной в забортной воде рис: и солоно, и пресную бережем… Ну, наконец-то! Земля обетованная. Красный берег, и на нем Кирыч — как избавление, как надежда. С ним потом отвоевывали Кавказ, возрождали Советскую власть, партийные организации. Недаром на фотографии, висящей над диваном, они сняты в обнимку.

Вместе воевали против оппозиции, мешавшей становлению пятилетки. И когда на Четырнадцатом съезде зашел разговор о необходимости нового партийного руководителя для Ленинграда, Серго предложил Кирова. Гот смутился: нужен более авторитетный… Провожая в Ленинград, Серго дал другу «рекомендательное письмо» к старым, еще по Октябрю, товарищам: «Киров — мужик бесподобно хороший, только, кроме вас, он никого не знает. Уверен, что вы его окружите дружеским доверием… Ребята, вы нашего Кирыча устройте как следует, а то он будет шататься без квартиры и без еды…»

Очень дорожит Серго Кирычем. Родственников получаешь с первым твоим криком, а друзей настоящих приобрести труднее, чем ведро росы набрать. Родство — нить паутины, дружба — крепче каната. Никому пока не жаловался на днепровскую беду — Кирычу пожаловался, и вроде полегчало от его сочувствия.

Когда Сергей Миронович наезжает в Москву, ему не разрешают останавливаться нигде, кроме как в комнате рядом с домашним кабинетом хозяина. Зина бережет удобную, с белоснежным бельем постель, которая всегда наготове, и никто, кроме Кирыча, не имеет права ее касаться, а комнатку называют его кельей. И к тому есть резон. Ведь квартира — на втором этаже старинного архиерейского дома, что поставлен почти вплотную у Кремлевской стены неподалеку от ворот Троицкой башни.

К доброму другу Серго с улыбкой:

— Вот, похвастаюсь. Закончил-таки статью в «Правду». Расхвалил твоих ижорцев — по знакомству.

— И правильно сделал. Как чувствуешь-то?.. Отдохнул бы. Хватит кипеть-гореть. Да, блюминг этот — эпопея целая и симфония. Честно говоря, меня в жар бросило, когда вы решили отказаться от предложения американской фирмы «Места» сделать за год.

— Да еще за семнадцать миллионов долларов!..

— Вернулся я в Ленинград, собрал ижорцев: так и так, выручайте. Хотя реконструкцию они завершили, все же для такого богатыря… Только подготовка больше двух месяцев отняла…

— И все-таки сделали вдвое быстрее, чем американцы обещали!

— На отливку первой станины собрались рабочие всех цехов. Со мной приехал чуть не весь губком — Ленсовет, директора, главные инженеры заводов. Алексей Толстой приехал! «Хочу, — говорит, — посмотреть, как петровский завод пятилетке служит. И дух Петров ощутить в вас, чтобы продолжение романа крепче написать…» Станину и шестеренную клеть доверили мастеру Кириллову — тридцать с хвостиком у станка. Только станка подходящего не было на всей Ижоре. Привезли с «Русского дизеля».

— Вот видишь! Какое главное условие достижения цели? Существование препятствий. Трудный заказ только стимулирует развитие.

— Да… Главный конструктор — это, я тебе доложу, Сергоша! Арвед Генрихович еще немало пользы принесет. Береги Зиле, не упускай из виду. Ленинградцы мои, питерцы, не плошают. И турбины строят, и морские суда, и подводные лодки. Кто Уралмашу, Сталинградскому тракторному, Магнитке лучших, кадровых мастеров шлет? Кто вам оптику дает для приборов, для прицелов? А кто синтетический каучук подарил? Кстати: Ярославский завод скоро пустите?

— На днях.

— По танкам большую работу развернули. Отличные — чудо! — люди есть. Особо хочу порекомендовать одного. Кошкин Миша — Михаил Ильич. Возьми на заметку. Не потеряй. Будет толк из него, вот увидишь. Тридцать три ему.

— Возраст Иисуса Христа.