Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 1

— Я?.. Обездоленным поклонником. — МакКлоуз вздохнул и, скользнув по нему своими голубыми, насмешливыми глазами, добавил: — Не больше, честное слово… Что было — то прошло. Жаль, конечно. Но что поделаешь…

Ответ был прост и ясен. Но Петр вдруг опять в чем-то сомневался.

Здесь же, на тесной кухне, они проговорили еще несколько минут о вещах малоинтересных. А полчаса спустя Петр всё же распрощался с гостями и вышел на улицу, чувствуя, как что-то ноющее, тошнотворное начинает медленно выворачивать его наизнанку. Только дома до него дошло, что его мучает ревность, на которую он считал себя неспособным…

Этот эпизод оказался лишь прелюдией. Куда больший сюрприз поджидал со стороны второго, Робера. Петр недаром опасался непредвиденных выходок с его стороны…

В понедельник вечером Луиза собиралась сделать покупки для дома в знакомом ей магазине «элегантного ширпотреба», который находился в центре на левобережье. И когда они встретились, чтобы пойти туда вместе, она вручила ему конверт с аккуратно выведенными на лицевой стороне инициалами Петра.

Он вынул из конверта картон, отпечатанный на бристольной бумаге. Это было персональное приглашение на вечеринку, устраиваемую Робером в ближайшую субботу в честь своего дня рождения.

Был указан адрес: улица Жакоб. И картон и адресок проживания семейства — всё выглядело вполне респектабельно. С обратной стороны картонки предусмотрительные организаторы праздника даже вывели схему проезда.

Луиза уверяла, что вечеринку затеяли родители Робера, точнее, его неугомонная мать, опекавшая сына будто первоклашку, которая давно искала повода, чтобы за один раз перезнакомиться со всем его окружением. На вечер были созваны не только «друзья-молокососы», как уверяла Луиза, но и публика посолиднее, всех возрастов и сословий, всё семейство Лесерфов в полном составе. Его, Петра, Робер приглашал «от чистого сердца». Что и поручил Луизе передать на словах. Сама она не могла не ответить на приглашение. Да и мать Робера, с которой Луиза была хорошо знакома, настаивала на том, чтобы «дядя» непременно приехал вместе с ней, и даже собиралась звонить ему сама, для чего и попросила у Луизы его гарнский номер телефона…

Петр на вечер не поехал. А на следующий день, когда он, решив Луизу не беспокоить и дать ей выспаться после бессонной ночи, уже после обеда заехал к ней на Аллезию, она ошеломила его сообщением, что Робер сделал ей предложение.

— Какое предложение?

— Какое-какое… Самое обыкновенное. — В ее голос закралась обида.

— Этот сопляк далеко пойдет, — вздохнул Петр.

— В том, что он далеко пойдет, можно не сомневаться. Ужасная история, Пэ! Я-то думала, он человек современный, продвинутый. А он жениться собрался. Любовь до гроба! Пэ, ты представляешь?

— Плохого в этом я ничего не вижу… в браке, — пробормотал Петр.

— Что ж ты сам тогда не женился до сих пор?

— Я не понимаю… Сколько ему лет? — спросил Петр.

— Двадцать один… Только что ударило.

— Так прямо подошел и предложил?

— Нет, не прямо… Мамаша подкараулила меня, и как огреет! Вышел целый разговорчик.

— Что значит «мамаша»? Чья? Объясни мне, я хочу понять. Его мать играла роли сводни, что ли?

— Почему сразу «сводни»?.. Давай без выводов, Пэ! Ты как с неба свалился. И потом, ужасно не это… А то, что парень втрескался! В доску! Он же… ты просто не понял… Он очень старомодный.

— Объясни мне вот что… Мамаша его в курсе? — Петр помедлил. — В курсе ли она ваших старых… групповых отношений?

— Нет! С чего ты взял?! — Луиза воинственно вскочила с места. — Она просто хотела поговорить… от его имени. И вообще… чтобы ты знал — она очень продвинутая тетенька… Всё не так, как ты думаешь. Она еще в самом соку, дай бог каждому… Ну, Пэ, постарайся понять!

Петр что-то обдумывал, вид у него был опрокинутый.

Луиза тем временем продолжала гневно объяснять, что Робер решил жениться на ней «любой ценой». Она словно обвиняла Петра в бездействии. Родители Робера, в том случае, если бы дело «выгорело», собирались одарить сынка, чтобы уж ни в чем не нуждался, — настоящей рентой. Сверх того, обещали передать ему в собственность квартиру площадью в двести квадратных метров — одну из нескольких квартир, которые принадлежали семье в Париже. Апартаменты находились где-то в центре и чуть ли не на самой набережной, по соседству с особняками каких-то настоящих миллиардеров, в саду у которых, с внутренней стороны, куда выходили окна апартаментов под вопросом, росли «живые» пальмы.

С горем пополам до Петра всё же дошло, что инициатором грандиозного плана была именно мать Робера. В Луизе она будто бы души не чаяла. В то время как отец, в прошлом известный делец, а теперь не расстававшийся с инвалидной коляской старик, после того как пал жертвой какой-то редкой и неизлечимой болезни, давно испытывал к жизни своей семьи полнейшее безразличие.

Когда же Луиза принялась объяснять, что ответила на предложение категоричным отказом и даже попросила Робера повременить какое-то время с телефонными звонками, на лице Петра, помимо удивления, заиграло выражение горьковатого умиротворения.