Пьесы

Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя
Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя

  «Все тайные алкоголики и наркоманы вынуждены рано или поздно признаться в своих пороках и обратиться за помощью. Вот и мне пришла пора сознаться в своей тайной страсти: да, я театральный маньяк! Двадцать лет назад, когда я писал роман «Римский период, или Охота на вампира», мне по ходу сюжета нужно было описать людоеда. А я не умею сочинять из ничего. И потому с помощью своих читателей проник в архив Института судебной психиатрии имени проф. Сербского, где мне разрешили прочесть акты судебно-психиатрических экспертиз Андрея Чикатило и других именитых каннибалов. Оказалось, почти все они прекрасно сознавали жуткую порочность своих маниакальных страстей, после каждого преступления давали себе слово «никогда больше!», но проходило время, и какая-то темная сила поднимала их среди ночи и вела к новой жертве. Вот и я, написав очередную пьесу, никому ее не показывал, зарывал, как преступник, в старых рукописях и давал себе слово «никогда больше!». Но проходило время, я попадал на спектакль в какой-нибудь театр и… Нет, если это была плохая пьеса или скучный спектакль, то ничего ужасного со мной не случалось, я уходил в первом же антракте и спокойно жил дальше. Но если спектакль хороший, актеры талантливые, а пьеса замечательная – тут мне крышка! Как «зашившийся» алкоголик может, пригубив рюмку водки, уйти в запой, так я, вернувшись домой, бросал писать новый роман или киносценарий и садился за пьесу…»  

Эдуард Владимирович Тополь

Драматургия / Пьесы
Возвращение в Армадейл
Возвращение в Армадейл

18-летний шотландец Фрэнгэн из знатного клана, желая счастливой жизни со своей избранницей, готов пожертвовать своей свободой ради исполнения их общей мечты. Посол Пруссии в Англии, будучи должным большую сумму денег, обманом продает Фрэнгэна в Прусскую армию. Чтобы вернуть свободу, Фрэнгэн пытается подбить солдат на бунт. У него не получается. В наказание его определяют ухаживать за полковым талисманом – бурым медведем. Фрэнгэн решает получить свободу другим способом: безукоризненно выполнять служебные обязанности. За безупречную службу Фрэнгэна производят в унтер-офицеры и назначают вербовщиком солдат. Завербовав 150 человек, Фрэнгэн может покинуть армию. Он понимает, что вернуть свою свободу можно только в обмен на свободу других людей. Он обращается к религии и приходит к выводу: свобода – это собственное совершенство+счастье окружающих людей. Перестраивая свою жизнь по новым принципам, Фрэнгэн дает свободу завербованным им рекрутам, зная, что за это его жестоко накажут.

Евгений Олегович Азаров

Драматургия / Пьесы
Афродизиак
Афродизиак

Героиня книги, Слава, прошла путь, который не искала, но и не попыталась изменить. Разлагающиеся нравы ещё можно собрать по крупицам. Только как убедить в этом саму себя... «Мои эмоции на грани распада и тело, больше не требует ласки. Потерянный рубеж между "я с тобой" и "я твоя". Голая душа расколота на триллионы упущенных возможностей, заняв место в коллекции высушенных гербариев моего "я"».  Некоторые сюжетные линии реальны, но вы же понимаете, что любое совпадение - вымысел.  18+ в квадрате. Содержит откровенные постельные сцены, нецензурную лексику и жестокость.  Автор снимает с себя ответственность за ваше восприятие. Также я не склоняю и не призываю читателя к употреблению наркотических средств и всеми силами стараюсь сказать, какое это дно. Наркотики опасны для вашей жизни и несут угрозу всему живому вокруг. 

Дана Саар

Драматургия / Современная проза / Пьесы / Эро литература / Love Action
На краю земли
На краю земли

Режиссеру маленького провинциального театра не позавидуешь: на носу премьера, а исполнительница главной роли по своему обыкновению так вжилась в образ, что подобно своей героине едва не покончила с собой и, в довершении всех бед, собралась увольняться. Режиссер с трудом уговорил актрису остаться. Но сильно легче от этого не стало. Как, скажите на милость, можно спокойно репетировать, когда в труппе творится черт знает что: один за драку в ночном клубе загремел в каталажку; у второй маленький ребенок попал в реанимацию; третий – неутомимый балагур, для которого понятие дисциплины пустой звук. И все же среди всей этой катавасии происходит настоящее чудо – сценическое воплощение жизнеутверждающей пьесы. И это не удивительно, ведь все участники драмы по-настоящему влюблены в свое дело…

Володимир Шарапов

Драматургия / Пьесы