1990-e годы

— Хрен его знает, браток. Они там старые совки все, наверно по привычке лебезят перед властью. Так, на всякий случай, чтоб у «ка-гэ-бэ» вопросов не возникало. Вот меня внезапно и зауважали, — Миша хохотнул. — Кто этих старых бедолаг поймёт, в натуре? К тому же, может, я и впрямь лет через десять бугром каким заделаюсь, а? Хе-хе.

— Да уж, заделаешься, — хмыкнул Вова. — Напомни, какая сейчас зарплата у старшего лейтенанта? На пять процентов меньше, чем у подполковника?

Мишаня на эту подковырку нисколько не обиделся:

— Да ладно тебе, времена меняются. К тому же ведь я по ведомственной линии особо и не стремлюсь расти, тут понимаешь ли, сейчас другие варианты более актуальными становятся. У меня оклад официальный, если хочешь знать, раза в три меньше, чем я по неофициальным темам поднимаю, мимо кассы, так сказать. И всё благодаря чему? Благодаря погонам, Вова, погонам.

— Понятно, — задумчиво проговорил Вован. — Слушай, Миш, а у меня тут как раз по этой части пара идеек есть, насчёт развития. Почему бы нам с тобой не скооперироваться и не попытаться установить в нашем городе новый порядок? Я имею в виду независимый?

— Чего?

Брови Михаила в изумлении поднялись вверх, будто у любознательного малыша, перед которым только что поставили неразрешимую задачу.

— Смотри, Миш, — невозмутимо продолжал Вован, — ты сейчас отмазываешь мелкую шантрапу и чуть по чуть контролируешь всякую никчёмную шваль, так? Так. В таких же примерно масштабах действую и я, но у меня, в отличие от тебя, нет защиты в виде милицейских погон, хотя по деньгам, могу тебя заверить, я обеспечен не хуже твоего.

— Да ладно? — саркастически усмехнулся Мишаня. — Работая таксистом?

— Не совсем. Таксист — это так… прикрытие. У меня тоже есть некоторые другие, как ты выразился, «неофициальные темы».

Он не стал уточнять, что все его «неофициальные темы» пока что заключаются в банальном карманном воровстве, но насчёт добываемой суммы, Вова тем не менее не соврал — кражи у пьяных клиентов приносили ему неплохую прибыль, учитывая, что в те времена услугами таксистов пользовались в основном только граждане с хорошим достатком.

Миша решил не спорить.

— Ладно, — сказал он, — что за новый порядок, или как там ты это назвал?

Вова покачал головой:

— В данный момент чёткого плана у меня нет, ну то есть чтобы пошагово тебе это расписать, но смысл задумки состоит в следующем: сегодня, как ты знаешь, криминальный мир и некриминальный разъединены чёткой гранью. И ты, находясь как бы сверху, просто напрягаешь тех из мелких уголовников, кого можешь. Они же, в свою очередь, находятся внутри своей собственной иерархии и подчиняются ворам, а от тебя только откупаются при возникновении кипиша, но на тебя не работают. То есть, ты растёшь по своей линии и оставаясь ментом, одновременно выполняешь свой долг перед государством, а когда получается, успеваешь сунуть лапу и в этот мир, где принято на государство и его законы ссать. На этом твоя роль в подпольном бизнесе исчерпывается, потому что в создавшихся условиях менты и криминал всегда будут чужими, ибо здесь иерархия и правила одного типа, а там другого.

— Ну и чё?

— А то, что я предлагаю тебе возможность создать нечто новое и соединить эти две системы. В будущем, если всё будет получаться так, как я рассчитываю, мы, возможно, сможем взять под контроль весь этот город и ставить на ключевые посты своих людей как по ту, так и по эту сторону закона.

Милиционера немного забавляли амбиции его товарища, и в тот момент он даже не воспринимал Вована всерьёз. Мишаня думал, что все эти фантастические проекты парень придумывает из-за излишков свободного времени и рвущегося наружу юношеского задора, как никак ему сейчас было все-то…

— Сколько тебе лет сейчас, Вован? — спросил Мишаня.

— Что? — рассеянно переспросил Вова.

Старший лейтенант повторил вопрос.

— А это-то тут при чём, не понял? Двадцать пять, ты разве не знаешь?

— Ах да, точно, точно, — пробормотал Мишаня.

Что-то во взгляде Вовы заставило его моментально забыть о своём намерении высмеивать его воздушные замки, и он быстро нашёл альтернативное объяснение для опрометчиво поднятой темы возраста.

— Да это… я слышал, что тут у нас первенство по боксу крупное планируется, как раз среди спортсменов твоего возраста, а ты, я заметил, ещё в хорошей форме. Нет желания поучаствовать?

Вова нахмурился.

— Ты вообще слушал сейчас, что я до тебя пытался донести?

— Да я, да, слушал-слушал, браток, ты не обижайся. Просто это… как бы сказать… я пока что, ну…

— Я всё понял, можешь не продолжать, — сухо перебил его Вова.

Нотки мрачного презрения в голосе бывшего товарища по спорту заставили Мишаню окончательно забыть всю свою снисходительность старшего к младшему. На мгновение в мудрых не по годам глазах Вовы ледяным блеском сверкнула какая-то беспощадная ярость, которую он тут же словно бы спрятал под маской лёгкой обиды и разочарования.