Адольф

Сіе увреніе меня успокоило: я чувствовалъ, что скорбь моя усмиряется. Въ первый разъ съ отъзда Элеоноры я могъ свободно перевести дыханіе. Возвращеніе ея не послдовало такъ скоро, какъ надялся графъ П… Но я принялся за свою вседневную жизнь, и тоска меня удручавшая, начинала мало по малу разсяваться, когда, по истеченіи мсяца, графъ П… прислалъ мн сказать, что Элеонора должна пріхать вечеромъ. Ему было дорого сохранить ей въ обществ мсто, на которое по характеру своему имла она право, и котораго, казалось, лишена была положеніемъ своимъ: для сего ко дню прізда пригласилъ онъ къ себ на ужинъ родственницъ и пріятельницъ своихъ, согласившихся на знакомство съ Элеонорою.

Мои воспоминанія мн явились снова, сперва смутно, потомъ живе. Мое самолюбіе къ нимъ пристало: я былъ разстроенъ, уничиженъ встрчею съ женщиной, поступившей со мною, какъ съ ребенкомъ. Мн мечталось заране, будто, свидясь со мною, она улыбалась отъ мысли, что кратковременное отсутствіе усмирило пылъ молодой головы: и я угадывалъ въ этой улыбк слдъ какого-то презрнія ко мн. Постепенно чувствованія мои пробуждались. Въ тотъ самый день всталъ я, не помышляя боле объ Элеонор. Черезъ часъ посл извстія о ея прізд, образъ ея носился передо мною, владычествовалъ надъ моимъ сердцемъ, и меня била лихорадка отъ страха, что ее не увижу.

Я просидлъ дома весь день и, такъ сказать, хоронился; дрожалъ, что малйшее движеніе предупредитъ нашу встрчу. Ничего однако же не было естественне, врне: но я желалъ ея съ такимъ жаромъ, что она вязалась мн невозможною. Мучась отъ нетерпнія, безпрестанно смотрлъ на часы; открывалъ окно — мн было душно. Кровь моя палила меня, струясь въ моихъ жилахъ.

Наконецъ, услышалъ я, что пробилъ часъ, въ который должно мн было хать къ графу. Мое нетерпніе перешло вдругъ въ робость; я одвался медленно, я уже не спшилъ пріхать. Такой страхъ, что ожиданіе мое будетъ обмануто, такое сильное чувство горести, мн, можетъ быть, угрожающей, овладли мною, что я согласился бы охотно все отсрочить.

Было уже довольно поздно, когда я вошелъ въ гостиную графа П… Я увидлъ Элеонору, сидвшую во глубин комнаты. Я не смлъ подойти; мн казалось, что вс уставили глаза свои на меня. Я спрятался въ углу гостиной за мущинами, которые разговаривали. Оттуда я всматривался въ Элеонору: мн показалось, что она нсколько измнилась, была блдне обыкновеннаго. Графъ отыскалъ меня въ убжищ, въ которомъ я какъ будто притаился, подошелъ ко мн, взялъ за руку и подвелъ къ Элеонор. Представляю вамъ, сказалъ онъ ей, смясь, того, который боле всхъ другихъ былъ пораженъ нечаяннымъ вашимъ отъздомъ. Элеонора говорила съ женщиною, сидвшею съ нею рядомъ. Она меня увидла, и слова ея замерли на язык; она совершенно смшалась; я самъ былъ очень разстроенъ.

Насъ могли услышать; я обратился въ Элеонор съ незначущими вопросами. Мы приняли оба наружность спокойствія. Доложили объ ужин; я подалъ Элеонор руку, отъ которой она не могла отказаться. Если вы не общаете мн, сказалъ я, ведя ее къ столу, принять меня въ себ завтра въ одиннадцать часовъ, я сей часъ ду, покидаю отечество мое, семейство родителей, расторгаю вс связи, отказываюсь отъ всхъ обязанностей, и куда бы ни было, пойду искать конца жизни, которую вамъ весело отравить. Адольфъ! отвчала она, и запиналась. Я показалъ движеніемъ, что удаляюсь. Не знаю, что мои черты обнаружили, но я никогда не испытывалъ подобнаго сотрясенія.

Элеонора взглянула на меня: ужасъ, смшанный съ нжнымъ участіемъ, изобразился на лиц ея. Приму васъ завтра, сказала она мн, но умоляю васъ… За нами слдовали многіе; она не могла договорить. Я прижалъ къ себ ея руку, мы сли на столъ.

Мн хотлось-было ссть возл Элеоноры, но хозяинъ дома распорядилъ иначе: я слъ почти противъ нея. Въ начал ужина она была задумчива. Когда рчь обращалась къ ней, она отвчала привтливо; но вскор впадала въ разсянность. Одна изъ пріятельницъ, пораженная ея молчаливостью и уныніемъ, спросила ее: не больна ли она? Я не хорошо себя чувствовала въ послднее время, отвчала она, и теперь еще очень разстроена. Я домогался произвести въ ум Элеоноры впечатлніе пріятное; мн хотлось показывать себя любезнымъ и остроумнымъ, расположить ее въ мою пользу и приготовить къ свиданію, которое она мн общала. Я такимъ образомъ испытывалъ тысячу средствъ привлечь вниманіе ея. Я наводилъ разговоръ на предметы для нея занимательные: сосды наши вмшались въ рчь; я былъ вдохновенъ ея присутствіемъ: я добился до вниманія ея, увидлъ ея улыбку. Я такъ этому обрадовался; взгляды мои выразили такую признательность, что она была ими тронута. Грусть ея и задумчивость разсялись: она уже не противилась тайной прелести, разливаемой по душ ея свидтельствомъ блаженства, которымъ я былъ ей обязанъ; и когда мы вышли изъ-за стола, сердца наши были въ сочувствія, какъ будто никогда мы не были рознь другъ съ другомъ. Вы видите, сказалъ я ей, подавъ руку вести обратно въ гостиную, какъ легко располагаете вы всмъ моимъ бытіемъ: за какую же вину вы съ такимъ удовольствіемъ его терзаете?

Глава третія