Читаем Американська єврейська проза. Століття оповідань полностью

Плач, наречено, плач!Це час для сліз.Подумай про минулі дні:Гай-гай! Вони вже не повернуться назад.


Не звертаючи уваги на конвульсивні схлипування, якими наповнилася кімната, кантор продовжував декламувати, і врешті-решт в його очах блиснув вогник, голос емоційно затремтів, і він проспівав якимось надзвичайно високим, моторошним тоном:


А твоя мати за морями,А твій батько в могилі —Там, де гойдалася твоя колиска,Плач, наречено, плач!Проте його душі тепер краще,Ніж нам тут нанизу,У злиднях і турботах, у безнастанних муках.Плач, мила наречено, плач!


І тут, посеред загального вибуху емоцій, викликаного цим імпровізованим віршем, пролунав зойк: «Наречена зомліла! Води, швидше!». — «Ви просто вбивця!» — вигукнула якась літня дама, випромінюючи водночас захоплення талантом кантора й гнів із приводу його надмірних наслідків.

Голді привели до тями, й решта церемонії пройшла без інцидентів. Вона підкорялася всьому, як уві сні. Коли у супроводі двох чоловіків, кожен із яких тримав канделябр із запаленими свічками, ввійшов наречений, щоб опустити фату на її обличчя, вона дивилася ошелешеним поглядом, немов не усвідомлювала ситуацію або не впізнавала Натана. Коли, пристосовуючись до ритму традиційної тужливої мелодії, Голді наосліп повели до великої зали й поставили поруч із нареченим під червоним балдахіном, а потім вона обійшла навколо нього сім разів, вона підкорялася наказам і рухалася із пасивністю загіпнотизованої. Після того, як було прочитано «Сім благословень» і кантор, делікатно піднявши край фати, підніс до вуст Голді келих вина, вона відпила з нього з виглядом хворого, який приймає ліки. Потім вона відчула, як їй на палець надягли обручку, й почула голос Натана: «Ти посвячуєшся мені цією обручкою за законами Мойсея та Ізраїлю». І Голді подумала: «Тепер я заміжня жінка!». Але чомусь ці слова здалися їй зараз порожнім звуком. Вона розуміла, що одружена, але не могла збагнути, що це означає. Коли Натан розчавив ногою келих і ансамбль заграв веселу мелодію й усі закричали «Мазлтов! Мазлтов!» і заплескали в долоні, а старші жінки зайшлися несамовитим танком, Голді відчула полегшення від того, що важке випробування залишилося позаду, але все ще не усвідомлювала чітко зміни свого статусу.

Лише за чверть години, коли вона опинилася в цокольному приміщенні, на чолі одного з трьох довгих столів, усвідомлення свого нового «я» вразило її, так би мовити, як блискавка. Обідня зала була майже такого самого розміру, як бальна поверхом вище, так само яскраво освітлена, й три столи, що займали майже всю її довжину, були накриті на сто п’ятдесят гостей. Але за ними розсілося заледве двадцятеро осіб. Враження вийшло ще більш гнітючим, аніж у бальній залі. Вільні лавки й неторкнуті столові прибори ще сильніше підкреслювали порожнечу приміщення, в якому губилася жалюгідна купка людей.

Голді дивилася на ряди тарілок, ложок, виделок, ножів, і вони гнітили її холодним блиском своєї урочистої, помпезної маси.

«Я не та Голді, якою була, — думала вона. — Я заміжня жінка — як матуся, як тітка, як місіс Вольпянська. І ми все до останнього цента витратили на це розкішне весілля, а тепер у нас немає ні грошей на меблі, ні гостей, які нам їх надіслали б, і їжу буде викинуто, й усе дарма, а винна в усьому цьому я!».

Блискучі тарілки немов перешіптувалися між собою, перемигувалися й обмінювалися усмішками на її рахунок. Голді перевела погляд на товариство, й виявилося, що гості марно примушують себе щось скуштувати, немовби вони теж збентежені цим безжальним блиском невикористаних тарілок.

Над залою повисла знервована тиша, й несміливий передзвін двох десятків виделок і ножів щомиті додавав їй ще більшої ніяковості та безживності. Навіть кантор не наважувався перервати цю тишу веселими віршами, складеними ним з цієї нагоди.

Голді почувалася розчавленою. Їй здавалося, що зараз вона знову знепритомніє, й, заплющивши очі та стиснувши зуби, вона намагалася уявити себе мертвою. Натан, який сидів поруч, помітив це. Він узяв її руку під столом, обережно стиснув її і прошепотів: «Не бери близько до серця. Є Бог на небі». Голді не розібрала його слів, проте відчула їхній сенс. Вона хотіла сказати щось ласкаве, але в горлі стояв клубок, тож вона змогла відповісти лише жалісним, лагідним, повним сліз поглядом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 шедевров эротики
12 шедевров эротики

То, что ранее считалось постыдным и аморальным, сегодня возможно может показаться невинным и безобидным. Но мы уверенны, что в наше время, когда на экранах телевизоров и других девайсов не существует абсолютно никаких табу, читать подобные произведения — особенно пикантно и крайне эротично. Ведь возбуждает фантазии и будоражит рассудок не то, что на виду и на показ, — сладок именно запретный плод. "12 шедевров эротики" — это лучшие произведения со вкусом "клубнички", оставившие в свое время величайший след в мировой литературе. Эти книги запрещали из-за "порнографии", эти книги одаривали своих авторов небывалой популярностью, эти книги покорили огромное множество читателей по всему миру. Присоединяйтесь к их числу и вы!

Анна Яковлевна Леншина , Камиль Лемонье , коллектив авторов , Октав Мирбо , Фёдор Сологуб

Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Любовные романы / Эротическая литература / Классическая проза
Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза
Я и Он
Я и Он

«Я и Он» — один из самых скандальных и злых романов Моравиа, который сравнивали с фильмами Федерико Феллини. Появление романа в Италии вызвало шок в общественных и литературных кругах откровенным изображением интимных переживаний героя, навеянных фрейдистскими комплексами. Однако скандальная слава романа быстро сменилась признанием неоспоримых художественных достоинств этого произведения, еще раз высветившего глубокий и в то же время ироничный подход писателя к выявлению загадочных сторон внутреннего мира человека.Фантасмагорическая, полная соленого юмора история мужчины, фаллос которого внезапно обрел разум и зажил собственной, независимой от желаний хозяина, жизнью. Этот роман мог бы шокировать — но для этого он слишком безупречно написан. Он мог бы возмущать — но для этого он слишком забавен и остроумен.За приключениями двух бедняг, накрепко связанных, но при этом придерживающихся принципиально разных взглядов на женщин, любовь и прочие радости жизни, читатель будет следить с неустанным интересом.

Альберто Моравиа , Галина Николаевна Полынская , Хелен Гуда

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Классическая проза / Научная Фантастика / Романы / Эро литература