Читаем Американська єврейська проза. Століття оповідань полностью

«Я приїхала до Америки саме для того, щоб ходити в школу… вчитися… думати… зробити щось гарне зі свого життя…».

«Тсс! Тсс! Тсс! Хазяїн! Хазяїн…» — промайнув застережний шепіт. В майстерні миттєво запанувала тиша — ввійшов хазяїн. Він підняв руку. Всі затамували подих.

Це жорстке червоне обличчя зі свинячими оченятами тримало нас під якимось огидним гіпнозом. Я знову бачила козака та чула його громовий голос, що читає указ.

Приготувавшись до лиха, дівчата зблідли й скоса кидали одна на одну перелякані погляди.

«Робітниці, — звернувся він до нас, перебираючи золотий ланцюжок від годинника, що висів на його товстому череві, — на інших підприємствах справи кепські, і є сила-силенна дівчат, які благатимуть мене взяти їх на роботу за половину тих грошей, що отримуєте ви. Але ж я не шкуродер. Я завжди даю своїм робітникам можливість заробити собі на хліб. Відтепер я плататиму вам п’ятдесят центів за дюжину сорочок замість сімдесяти п’яти, але тепер ви працюватиме і вночі, тож нічого не втратите». І він пішов геть.

Майстерню наповнила мертва тиша. Кожна з нас відчувала, як серця інших обливаються кров’ю від власної безпорадності.

Раптом тишу перервав якийсь звук. Це ридала Бала Ріфкін, удова з трьома дітьми.

«Ой вей! — голосила вона, дряпаючи свою кощаву шию. — Кровопивця, злодій! Як я годуватиму їх — моїх діточок… моїх діточок… моїх голодних ягняток?».

«Чому ми дозволяємо йому нас душити?».

«На двадцять п’ять центів менше за дюжину — як ми житимемо?».

«Він останню шкуру з нас здирає!».

«Чому ніхто з ним не поговорить?».

«Треба сказати йому, що він не може нас гнобити ще гірше, ніж було в Росії!».

«А що ми можемо? Наше життя в його руках».

Щось виштовхнуло мене вперед. Ця жорстока ненажерливість розлютила мене, наш розпач і безпорадність надали мені сил.

«Я піду до хазяїна! — вигукнула я. Від несамовитого збудження всі мої нерви тремтіли. — Я скажу йому, що Балі Ріфкін треба годувати троє ротів!».

Бліді, голодні обличчя оточили мене, худі вузлуваті руки простягнулися до мене, виснажені тіла скупчилися навколо.

«Благослови тебе Бог!» — вигукнула Бала Ріфкін, витираючи очі куточком своєї хустки.

«Розкажи йому про мого старого батька та мене, його єдину годувальницю», — сказала Бессі Сопольська, дівчина з похмурим обличчям і сухим кашлем.

«А в мене ні батька, ні матері, а на шиї висять четверо молодших», — на гарному юному личку Дженні Фейстбули вже помітні глибокі сліди дорослих турбот.

В голові, як вогонь, спалахнули картини: Америка, про яку мріють знедолені всіх країн, і Америка, як вона є. Я відчувала за собою натиск маси людей — тисяч і тисяч іммігрантів, придушених несправедливістю, й вони підносили мене, як на крилах. Я зайшла до кабінету хазяїна без щонайменшого страху. Я була не я — образи, завдані моєму народу, пропалили мене наскрізь, і я відчувала своє тіло як живий вогонь бунту.

Я стала перед хазяїном. «Ми цього не стерпимо! — вигукнула я. — Ми й зараз ледь виживаємо. П’ятдесят центів за дюжину — це вже голод. І ви, єврей, можете виривати хліб з рота іншого єврея?».

«Ти, жовторота! Хто ти така, щоб учити мене, як вести бізнес?».

«Хіба ви самі не були колись таким механічним рабом? Коли ваше життя було в руках хазяїна?».

«Ти… ледащо… хочеш грошей задарма? Щойно вони заговорять англійською, одразу нахабніють… Хай тобі грець, баламутко! Мені тут не потрібні розумники! Яке нахабство! Геть! Забирайся з моєї майстерні!».

Крила моєї сміливості було зламано, в заціпенінні і відчаї я попленталася назад, до них — до цих облич, що жадібно чекали, до цих розбитих сердець, що боліли разом із моїм.

Коли я відчинила двері, вони зрозуміли мою поразку з виразу мого обличчя.

«Дівчата! — простягла я до них руки. — Він мене вигнав».

Мій голос поглинула тиша. Ніхто не поворушився. Лише голови ще нижче схилилися над машинами.

«Гей, ти! Забирайся звідси! — загримав на мене хазяїн. — Бессі Сопольська й ти, Бала Ріфкін, винесіть її машину до вестибюлю… Мені тут не потрібні язикаті американки».

Бессі Сопольська та Бала Ріфкін, із трагічно почорнілими очима, витягли мою машину.

Ніхто не простягнув мені руки, ніхто не подивився мені в очі. Навпаки, всі немовби відсахувалися від мене, коли я йшла повз них до виходу.

На вулиці я раптом заплакала. Та нова надія, яка так наповнювала мене, витекла з моїх жил, як кров. Ще мить тому завдяки нашій згуртованості я повірила в нашу силу, а тепер я бачила, що кожен сам по собі — придушений, зламаний. Виявилося, що вони лише догідливі хробаки, що плазують заради шматка хліба.

Я плакала не так через те, що дівчата кинули мене, як через те, що вперше побачила, якими нікчемними, ницими були ті істоти, з якими мені довелося разом працювати. Як страх втратити цей шматок хліба позбавив їх останньої краплі людяності! Мені здалося, що я працювала не серед людей, а в джунглях із дикунами, які з'їдають одне одного живцем заради виживання.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 шедевров эротики
12 шедевров эротики

То, что ранее считалось постыдным и аморальным, сегодня возможно может показаться невинным и безобидным. Но мы уверенны, что в наше время, когда на экранах телевизоров и других девайсов не существует абсолютно никаких табу, читать подобные произведения — особенно пикантно и крайне эротично. Ведь возбуждает фантазии и будоражит рассудок не то, что на виду и на показ, — сладок именно запретный плод. "12 шедевров эротики" — это лучшие произведения со вкусом "клубнички", оставившие в свое время величайший след в мировой литературе. Эти книги запрещали из-за "порнографии", эти книги одаривали своих авторов небывалой популярностью, эти книги покорили огромное множество читателей по всему миру. Присоединяйтесь к их числу и вы!

Анна Яковлевна Леншина , Камиль Лемонье , коллектив авторов , Октав Мирбо , Фёдор Сологуб

Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Любовные романы / Эротическая литература / Классическая проза
Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза
Я и Он
Я и Он

«Я и Он» — один из самых скандальных и злых романов Моравиа, который сравнивали с фильмами Федерико Феллини. Появление романа в Италии вызвало шок в общественных и литературных кругах откровенным изображением интимных переживаний героя, навеянных фрейдистскими комплексами. Однако скандальная слава романа быстро сменилась признанием неоспоримых художественных достоинств этого произведения, еще раз высветившего глубокий и в то же время ироничный подход писателя к выявлению загадочных сторон внутреннего мира человека.Фантасмагорическая, полная соленого юмора история мужчины, фаллос которого внезапно обрел разум и зажил собственной, независимой от желаний хозяина, жизнью. Этот роман мог бы шокировать — но для этого он слишком безупречно написан. Он мог бы возмущать — но для этого он слишком забавен и остроумен.За приключениями двух бедняг, накрепко связанных, но при этом придерживающихся принципиально разных взглядов на женщин, любовь и прочие радости жизни, читатель будет следить с неустанным интересом.

Альберто Моравиа , Галина Николаевна Полынская , Хелен Гуда

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Классическая проза / Научная Фантастика / Романы / Эро литература