Читаем Американська єврейська проза. Століття оповідань полностью

Одним із цих рознощиків був кремезний хлопчина років двадцяти п’яти-двадцяти шести із чесними, розумними блакитними очима. Можливо, той пасхальний посуд, вартість якого виголошував хлопець, саме завдяки щирості й принадності його обличчя приваблював «платоспроможних» жінок більше, ніж товар його конкурентів. І все ж таки цей відносний успіх поки що не міг примирити хлопця із новою для нього професією. Він весь час вдивлявся в перехожих і, помітивши когось знайомого, намагався сховатися, схилившись над своїм візком із посудом, аби його не впізнали.

«Купуйте гарний посуд для свят! Дешевий і міцний! Купуйте посуд для Песаху!». Коли торгівля йшла жваво, хлопчина виголошував це трохи сором’язливо, а коли інтервал між покупцями надто затягувався, його декламація набувала якогось жалобного відтінку, нагадуючи співання псалмів на похороні в ортодоксальних євреїв.

Він був майстром на фабриці бейсболок і в «гарячий сезон» заробляв від десяти до п’ятнадцяти доларів на тиждень. Але вже більше двох років він працював не повний робочий тиждень, а останні три місяці йому не вдавалося отримати навіть одноденної роботи. Голді, його кохана, працювала на виробництві бриджів, і їй теж ледь вистачало грошей на скромне харчування та квартирну плату. Після довгих вагань Натан зрештою був змушений погодитися на розносну торгівлю, а довгоочікуваний день їхнього весілля відкладався з місяця на місяць.

Вони заручилися майже два роки тому. Шлюбну церемонію спочатку планувалося провести приблизно за три місяці після того. Їхні спільні заощадження тоді складали сто двадцять доларів — цілком достатню суму, на думку Натана, для скромного, тихого весілля та придбання найнеобхіднішого у домашньому господарстві. Проте Голді рішуче й навіть із обуренням йому заперечила. «Одружуєшся не кожного дня, — заявила вона, — і якщо я вже нарешті дожила до того, щоб стати під хупу[8] зі своїм нареченим, то не збираюся робити це, як жебрачка. Має бути пристойне весілля або взагалі жодного. Чуєш, Натане?».

Треба зауважити, що слова «пристойне весілля» були для Голді не просто словами. Як і їхня антитеза, «весілля абияк», вони виконували в її лексиконі функцію чогось на кшталт усталеного наукового терміна, який мав такий самий чітко визначений зміст, як і «відцентрова сила» або «геометрична прогресія». Отож «весілля абияк» означало будь-що без білої атласної сукні та туфель у тон, без двох карет, які мали доправити наречену та нареченого на церемонію, без ще однієї карети, яка мала відвезти їх до їхніх шлюбних апартаментів, без кантора й щонайменше п’ятьох музикантів, без просторої бальної зали, заповненої танцюючими, й без бенкету на сто п’ятдесят осіб. Щодо обстановки помешкання, то вона відмовлялася розглядати будь-який варіант без великого трюмо та брюссельського килима.

Натан стверджував, що те, на чому наполягала Голді, обійдеться в суму, набагато більшу за їхній спільний капітал. На це вона відповідала, що він завжди був схильний робити з неї всесвітнє посміховисько й що вона радше зійде передчасно в могилу, ніж вийде заміж абияк. Тут вона починала ридати, й незалежно від того, що було причиною цих сліз — передчасна могила чи «весілля абияк», — вони, безперечно, підсилювали переконливість її аргументації, бо Натан одразу поспішав засвідчити свою поразку поцілунком, а якщо його з відразою відштовхували, урочисто заявляв про свою рішучу готовність заробити гроші, потрібні для забезпечення того стандарту, який вона так безкомпромісно обстоювала.

Настали важкі часи. Натан і Голді всіляко себе урізали й заощаджували на всьому, але всі ці героїчні зусилля були марні — їхній капітал залишався мізерним, його сума складала менше ста доларів. Весілля відкладалося знову й знову. Врешті-решт на голову замордованого турботами Натана впало лихо цілковитого безробіття. Їхні заощадження стрімко танули. Вони із жахом спостерігали, як поступово перетворюються на ніщо підвалини їхнього щастя. Їм обом набридло харчуватися в їдальнях. Обидва мріяли про втіхи та вигоди подружнього життя.

Їхні нетерплячість і занепокоєння зростали із кожним днем, і Голді робила поступку за поступкою. Першою було принесено в жертву весільну вечерю; потім із програми були викреслені трюмо та кантор, а зрештою туди ж пішли орендована зала та брюссельський килим.

Після того, як Натан зважився на розносну торгівлю (це сталося за кілька днів до того, як ми вперше побачили його із порцеляновим посудом на Гранд-стріт), справи пішли нібито трохи бадьоріше, і настрій нашої зарученої пари покращився. Їхній капітал, який скоротився до сорока доларів, знову став зростати, й Голді запропонувала дочекатися моменту, коли він сягне суми, потрібної для «весілля абияк» і облаштування квартири.


Перейти на страницу:

Похожие книги

12 шедевров эротики
12 шедевров эротики

То, что ранее считалось постыдным и аморальным, сегодня возможно может показаться невинным и безобидным. Но мы уверенны, что в наше время, когда на экранах телевизоров и других девайсов не существует абсолютно никаких табу, читать подобные произведения — особенно пикантно и крайне эротично. Ведь возбуждает фантазии и будоражит рассудок не то, что на виду и на показ, — сладок именно запретный плод. "12 шедевров эротики" — это лучшие произведения со вкусом "клубнички", оставившие в свое время величайший след в мировой литературе. Эти книги запрещали из-за "порнографии", эти книги одаривали своих авторов небывалой популярностью, эти книги покорили огромное множество читателей по всему миру. Присоединяйтесь к их числу и вы!

Анна Яковлевна Леншина , Камиль Лемонье , коллектив авторов , Октав Мирбо , Фёдор Сологуб

Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Любовные романы / Эротическая литература / Классическая проза
Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза
Я и Он
Я и Он

«Я и Он» — один из самых скандальных и злых романов Моравиа, который сравнивали с фильмами Федерико Феллини. Появление романа в Италии вызвало шок в общественных и литературных кругах откровенным изображением интимных переживаний героя, навеянных фрейдистскими комплексами. Однако скандальная слава романа быстро сменилась признанием неоспоримых художественных достоинств этого произведения, еще раз высветившего глубокий и в то же время ироничный подход писателя к выявлению загадочных сторон внутреннего мира человека.Фантасмагорическая, полная соленого юмора история мужчины, фаллос которого внезапно обрел разум и зажил собственной, независимой от желаний хозяина, жизнью. Этот роман мог бы шокировать — но для этого он слишком безупречно написан. Он мог бы возмущать — но для этого он слишком забавен и остроумен.За приключениями двух бедняг, накрепко связанных, но при этом придерживающихся принципиально разных взглядов на женщин, любовь и прочие радости жизни, читатель будет следить с неустанным интересом.

Альберто Моравиа , Галина Николаевна Полынская , Хелен Гуда

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Классическая проза / Научная Фантастика / Романы / Эро литература