Amor legendi, или Чудо русской литературы

В 1960 г. отмечалось 100-летие со дня смерти и в 1988 г. – 200-летие со дня рождения Шопенгауэра. Юбилеи подтвердили наличие неослабевающего внимания – в первую очередь на Западе – к творчеству Шопенгауэра, его значительное влияние на развитие философской мысли. Макс Хоркхаймер еще в 1960 г. говорил об «актуальности Шопенгауэра» и его «пророческом пессимизме». Шопенгауэр утверждал, что мы живем «в самом худшем из миров». Экологический кризис, грозящая человечеству климатическая катастрофа, опасность ядерной войны и издержки ядерных исследований, растущее перенаселение нашей планеты – все это подтверждает, что пессимизм Шопенгауэра отнюдь не был безосновательным. В работах и выступлениях некоторых современных сторонников его учения встречается мысль о том, что мы живем в эпоху «предапокалипсиса».

Не следует забывать о том, что уже в XIX в. Шопенгауэр был достаточно известен в России. Шопенгауэр – не только философ актуального кризисного момента, он одновременно специалист по общечеловеческой психологии и философии, знающий пути достижения житейской мудрости и созерцательного спокойствия. В истории русской духовной культуры этот философ сыграл значительную роль и в качестве представителя философии пессимизма, и в качестве мудрого исследователя человеческой природы.

Утверждение Хельмута Глокнера о том, что в конце XIX в. Шопенгауэр был «наиболее читаемым философом в мире»[411], подтверждается и историей развития русской духовной мысли. Доказательства этому можно найти в статьях, комментариях, главах отдельных книг, а также в монографических исследованиях Йоахима Т. Баера[412] и Сигрид МакЛафлин[413].

Изучение длительного и достаточно эффективного воздействия какого-либо явления зависит в основном от трех факторов: это востребованность автора, характерные особенности исторического периода и предиспозиция читателя (интерпретатора).

I. Востребованность автора

Идеи Шопенгауэра нашли своих сторонников с некоторым опозданием, лишь в середине XIX в. В 1851 г. были опубликованы «Parerga und Paralipomena» с известными «Афоризмами житейской мудрости», в 1859 г. последовало третье издание его сочинения «Welt als Wille und Vorstellung» («Мир как воля и представление», первое и второе издания соответственно в 1819 и 1844 гг.). После этого началось победное шествие его учения в публицистике, художественной литературе и культурно-исторической критике. Пропагандисты идей Шопенгауэра, например Юлиус Фрауенштедт, развернули поистине миссионерскую деятельность. Одни лишь академические катедер-философы проявляли сдержанность. И уже в 1870-е годы немецкие публицисты жаловались, что «пессимизм à la Шопенгауэр» стал «модным безумием наших дней».

В немецкоязычных странах имя Шопенгауэра постоянно упоминалось в различного рода изданиях, антологиях, рецензиях, в газетных статьях и в устных выступлениях. Сюда можно добавить и переводы на другие европейские языки, а также отклики в публицистической литературе Англии и Франции. Все это не могло оставаться незамеченным в России, тем более что русские авторы с бóльшим интересом, чем когда-либо, следили за развитием духовной мысли в Европе. Если в 1840-е годы имя Шопенгауэра можно было встретить лишь эпизодически (например, у В.Ф. Одоевского), то начиная приблизительно с 1855 г. его учение находит в России все бóльший резонанс. В конце 1862 г. И.С. Тургенев пишет А.И. Герцену: «Шопенгауэра, брат, надо читать поприлежнее, Шопенгауэра». В письме, написанном в августе 1869 г. А.А. Фету, Л.Н. Толстой признавался:

Знаете ли, что было для меня нынешнее лето? Неперестающий восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений, которых я никогда не испытывал. Я выписал все его сочинения и читал и читаю. Не знаю, переменю ли я когда мнение, но теперь я уверен, что Шопенгауэр гениальнейший из людей.

В октябре 1887 г. уже сам Фет пишет биографу Шопенгауэра В.И. Штейну:

Шопенгауэр для меня не только последняя крупная философская ступень, это для меня откровение, возможный человеческий ответ на те умственные вопросы, которые сами собою возникают в душе каждого.

Вскоре после этого А.П. Чехов скажет устами одного из своих героев в «Дяде Ване»: «Если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский». И Андрей Белый напишет в своих воспоминаниях, что еще мальчиком он был «шопенгауэрианцем».

В 1860-е годы появились первые переводы Шопенгауэра на русский язык. Как и в Германии, увлечение Шопенгауэром обнаруживается преимущественно в беллетристических и публицистических произведениях, в то время как русские ученые-философы занимали выжидательную позицию[414].