Антропный принцип

Жил человек с лицом енота,
Несвеж, плешив и полнотел.
Когда была к тому охота,
Он басни плел, столы вертел.

И, проживая с дочкой вместе

(Любовью оной был вокал),
Нелепым слухам об инцесте,
Смешно признаться, потакал.

Все то, чего коснулась порча,

В нем возбуждало аппетит,
Любая разновидность торча
Его тянула, как магнит.

Раз в месяц, скажем, в третью среду,

Сзывал он кухонных светил.
Герой, бывало как к соседу
К нему их слушать заходил.

Установив подобье круга,

Легко выстраиваем связь:
Так, героинею подруга
Хозяйской дочери звалась.

А в дочь, сухую, как картонка,

Зато поющую с пелен,
Наш персонаж безумно, тонко
И безнадежно был влюблен.

Теперь о прочих. Завсегдатай

Там был специалист по ню,
Как все маэстро, бородатый
И датый десять раз на дню.

Гремел по потайным салонам

Шедевр в классическом ключе:
Девица с газовым баллоном
На темно-розовом плече.

Там был поэт. Увы, длинноты

Его томительных рулад
Рождали тягостные ноты,
Душевный кризис и разлад.

Был композитор. Сбивши свистом

Авторитеты наповал,
«Фон» оставлял он пейзажистам
И только «како» признавал.

Сходилось человек по двадцать

Извлечь дымок из папирос,
Попить вина, романсик сбацать
И духа вызвать на допрос.

Зашел однажды спор не новый:

Где ставит божество печать?
Как недурное от дурного
В литературе отличать?

За полчаса дошли до хрипов.

Тогда художник молвил: «Ша!
У вечных образов и типов
Должна быть вечная душа».

И плетью ворона по перьям,

Пса по ушам, коня по ребрам
Енот ударил. «Что ж, проверим, —
Сказал он голосом недобрым, —

Мы вызовем его». «Кого же?» —

Спросил томительный поэт.
И дочь Енота из прихожей
Внесла потрепанный берет.

И вот он полон предложений.

Перемешали раз, другой,
И выпал пушкинский Евгений,
Но не Онегин, а изгой.

Стол опустел, и свет погашен,

Сидят, как чудища в ночи.
И только, одинок и страшен,
Змеится огонек свечи.

Был в этом зыбком переплясе

Какой-то шип, какой-то шорох.
И вдруг на воздух поднялася
Свеча и пламенем на шторах

Чертит причудливые знаки,

И – сверк, и нет ее нигде.
Но буквы светятся во мраке:
«Любви бегите. Быть беде».

9. В коридоре