Антропный принцип

В этом городе только и ранили
Остриями наверший и виршей,
Или тем, что, как будто их наняли,
Надрываются чайки над биржей;

Или тем, что упаришься пробовать,

А за пробой – немедленный вычет,
И твоя прямодушная проповедь
Отменяет тебя и кавычит;

Или тем, что меж типов углюченных

Нет такого, чтоб за нос не велся,
И мосты закипают в уключинах,
Над водою взлетая, как весла;

Невсамделишный груз переносится

На прозрачных распиленных соснах,
Существующее переносится
Лишь в значеньях своих переносных;

И когда мы лишались невинности,

Постигая величье немого,
Догадались уже, что не вынести
Ничего однозначно прямого.

«Если бы я родился в соседнем квартале…»

Если бы я родился в соседнем квартале
И дал бы однажды клятву ни разу не пересечь дороги,
Был бы у меня шанс (не великий, конечно, но в общем)
Сдержать хотя бы одну клятву в жизни.

Если бы я родился в соседнем квартале,

Учился бы в школе, в которой и так учился,
Получил бы паспорт в отделении милиции,
в котором и так получил паспорт,
Покупал бы еду в магазинах, в которых и так покупаю еду.

Если бы я родился в соседнем квартале,

Пошел бы работать грузчиком в «Академкнигу»
(Собственно, почти так и было, только в другом
соседнем квартале),
А по вечерам пил бы пиво на детской площадке.

Если бы я сошел с ума от книг и пива,

Меня лечили бы в родном квартале в психдиспансере,
А если бы подрался на детской площадке,
Заключили бы в обезьянник, по соседству с которым
мне выдавали паспорт.

Так что же меня спасло от бунтарства и от безумья?

Неужели то, что я не родился в соседнем квартале,
И у меня не было возможности дать клятву не пересечь дороги?
(В моем-то квартале нет ни милиции, ни диспансера, ни магазина.)

И что в итоге? Я нарушал клятвы, пересекал границы,

Пиву предпочел коньяк, книгам – другие книги,
И в сравнительно здравом уме, счастливо избежав заключенья,
Пишу стихи о соседнем квартале, в котором я не родился.

«Всю дорогу просвистав-прощелкав…»