Антропный принцип

Старый, испытанный трюк —
Выбрал и пользуйся им, —
Сердце повесив на крюк,
Мы за прилавком стоим.

Свет, отмыкающий звук.

Стадо спустилось к реке.
Старый, испытанный друг,
Как тебе там, на крюке?

Долгий, как бич, коридор,

Рыжий оскаленный плюш,
Ставит диагноз прибор —
Вечно великая чушь.

Чу! Ультрастон, инфрачих,

Чучело чахнет в пыли,
Чуть оступился, затих —
Чукнулось геково «пли».

Разве узнает, какой

Может открыться сезам,
Тот, кто поводит рукой,
Как по стеклу, по глазам?

Нить. Половица. Обрыв.

Омут. Ловушка. Затон.
Нас отправляют в заплыв
Шар, шарлатан, Шарантон.

Пряничный домик. Коржи —

Карты в руке игрока.
Скоро отчалим. Держи —
Вот тебе руль и рука.

10. Невстреча

Выхожу я раз на Невский…

В. Гаврильчик

Вдоль по Невскому проспекту
С разных следую концов
Наши бедные герои,
Воздух мрачен и свинцов.

Героиня, выпив сока,

Переходит на пломбир,
Наблюдательное око
Озирает мокрый мир.

Вылезает из кареты

Вместе с дочерью Енот,
Вынимает из цилиндра
Пачку новеньких купюр.

Мнет и тискает с усмешкой,

Расплатился: мол, пускай!
Вот бы солнце – этой плешкой
Только зайчики пускай.

На мосту стоит автобус,

Ядовитое пятно.
Подошел другой – и оба с
Моста обана – на дно!

Суматоха, развлекуха,

Будочники, доктора.
Как попало, выплывают
Пассажиры по частям.

Часть вторая. Про героя.

Он идет. Все решено.
Тетя Туча просыпает
Сверху мерзлое пшено.

Сквозь поднявшуюся вьюгу,

Сквозь накинутую сеть
Голубки летят друг к другу,
Им никак не долететь.

Вдруг маэстро. Он просверлен

Взором, брошенным в упор.
Что он врет, как сивый Мерлин?
Что он тянет разговор?

Персонаж попался. Что-то

Мелет, мелет на ветру,
Он талдычит про Енота,
Про интриги и игру.

И пошло растущим комом,

Накатило, как волна:
Всем знакомым, незнакомым
Надо, надо, надо. На!

Уплывающее тело.

Тонешь, только оступись.
Надо-ело, надо-ело,
Надо-ело. Остопиз…

Уносящее теченье

Над телами верх берет.
Встреча может быть случайной,
Как у зайцев на бревне.

11. Эпилог. Натюрморт

Холодная кухня. Стандарт.
Но нет, никаких философий.
Колода засаленных карт
И чашка остывшего кофе.

Брошюра. Ах, да, гороскоп.

Тарелка, следы винегрета.
В розетке одна сигарета.
И зеркальце рядом. Но стоп.

Картинка другая. Кувшин,

Бог весть, молока или пива.
Грудинка, румянясь игриво,
Иной предлагает аршин.

Солонка, салфетка, салат

И горка домашнего плова,
На стуле висящий халат,
И все. О героях ни слова.
1993.

«В этом городе только и ранили…»