Читаем Аргонавтика полностью

50   Пряди волос нерасчесанных быстро руками скрутила     И, улыбаясь, с такой обратилась приветливой речью:     «Милые, что за мысль и дела сюда привели вас?     Редкие гости вы здесь! С чем пришли? Не зря ведь, конечно,     Ходите вы, богини, высшие между другими».55   Гера к ней в ответ с такой обратилася речью:     «Ты смеешься, а наши сердца преисполнены горем.     Там, на Фасийской реке, корабль задержали герои,     Те, кто вместе с Ясоном руно увезти снарядились.     Вот за них за всех, великий предведая подвиг,60   Очень тревожимся мы, особенно за Эсонида.     Ради него, если даже к Аиду отправится в путь он,     Чтобы из медных оков изъять самого Иксиона*,     Я готова стоять всей силой ему во спасенье,     Чтобы Пелий, ликуя*, не смог избежать наказанья,65   Дерзкий, который меня обездолил должною жертвой.     Мне Ясон любезен давно: с тех пор, как когда-то,     В прежние дни в речном половодье близ устья Анавра,     Он повстречался мне, людей проверяющий честность.     Шел он с охоты. Кругом все было засыпано снегом —70   Горы и кручи самых высоких утесов. Оттуда,     Вниз низвергаясь, мчались потоки с пугающим гулом.     Он пожалел меня*, принявшую облик старушки,     Сам на плечах меня перенес через бурные воды.     Вот почему неизменно его я так почитаю.75   Не помоги ты Ясону, Пелий не будет наказан».     Так говорила. Киприда не сразу собралась с ответом.     С благоговеньем взирала она на просящую Геру.     После же к ней она обратилася с кроткою речью:     «О богиня почтенная! Пусть никто не предстанет80   В мире хуже меня, Киприды, если отвергну     Просьбу твою, будь то слово иль дело, свершить каковое     Смогут и слабые руки. Не будь мне в радость награда».     Так говорила. А Гера, подумав, ей отвечала:     «Мы пришли, не жалея ни силы, ни рук для деяний,85   Сыну только отдай твоему приказание: деву,     Дочь Эета, увлечь любовью к герою Ясону.     Если она благосклонно ему помощницей станет,     Я полагаю, легко он, взяв руно золотое,     С ним вернется в Иолк, она ведь искусна в волшебстве».90   Молвила так. А Киприда обеим богиням сказала:     «Гера, Афина! Вас он послушал бы много скорее*,     Чем меня. Всегда со мною он только бесстыден,     А перед вами немного стыда в глазах он проявит.     Он меня совсем не боится и, споря, глумится.95   Я рассердилась однажды и, вне себя от проделок,     Даже хотела лук разломать и противные стрелы     На виду у него. Так он пригрозил, обозленный,     Что хоть не держит он гнева пока, но ежели волю     Дам я своим рукам, то потом я могу поплатиться».
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
«Может, я не доживу…»
«Может, я не доживу…»

Имя Геннадия Шпаликова, поэта, сценариста, неразрывно связано с «оттепелью», тем недолгим, но удивительно свежим дыханием свободы, которая так по-разному отозвалась в искусстве поколения шестидесятников. Стихи он писал всю жизнь, они входили в его сценарии, становились песнями. «Пароход белый-беленький» и песни из кинофильма «Я шагаю по Москве» распевала вся страна. В 1966 году Шпаликов по собственному сценарию снял фильм «Долгая счастливая жизнь», который получил Гран-при на Международном фестивале авторского кино в Бергамо, но в СССР остался незамеченным, как и многие его кинематографические работы. Ни долгой, ни счастливой жизни у Геннадия Шпаликова не получилось, но лучи «нежной безнадежности» и того удивительного ощущения счастья простых вещей по-прежнему светят нам в созданных им текстах.

Геннадий Федорович Шпаликов

Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия