АСКЕТ

Ногу мне всё же отняли. Чуть ниже колена. В палату смущённо протиснулся взъерошенный Яшка. Выглядел он смешно и нелепо в своей заношенной кухлянке и накинутом поверх неё белом халате. Яшка топтался у порога с ноги на ногу, мял шапку в смуглых пальцах. Молоденькая медсестра снисходительно глянула на Яшку из-под накрашенных ресниц.

— Пять минут! — кинула она и брезгливо поморщилась, маневрируя, между косяком и меховой оторочкой на одежде дикаря. Яшка испуганно заулыбался и закивал. Она выплыла прочь.

Я долго смотрел на съёжившегося Яшку, а потом почему-то спросил:

— Яшка, а из какого ты роду-племени?

Яшкина осанка внезапно обрела горделивые черты. Он прижал сжатый кулак к груди и изрёк:

— Я ня!

ГЛАВНЫЕ ЧАСЫ

Чёртова дыра! Я был на грани истерики, чего со мной раньше никогда не случалось. Даже в детстве. Женский голос, тянущийся кедровой смолой из громкоговорителя, за двое суток я успел люто возненавидеть. Попадись мне эта сонная фифа, разорвал бы на мелкие кусочки-тряпочки! Не сомневаюсь, каждая из тряпочек продолжала бы бубнить своё: «Товарищи пассажиры, в связи с неблагоприятными метеоусловиями рейс Алыкель-Красноярск…».

Как я упирался! Причин изобрёл массу: строил перед редактором наикислейшие мины в связи с безвременной кончиной несуществующей тётушки, сказывался больным, ссылался на аврал — только бы эта командировка меня миновала. Но участь молодых сотрудников всем известна. У них не может быть ни семейных обстоятельств, ни неотложных заданий, да они, чёрт подери, даже заболеть не вправе! Так что, как я ни вертелся, хмурый Норильск меня всё же настиг. Накрыл беспросветной дерюгой вьюг, заковал в морозные кандалы, поймал в безжалостный капкан тусклого и дремотного аэропортишки.

Если через час я не выберусь отсюда, всё пропало. Завтра, кровь из носу, надо быть в Москве! Даже если мне придётся вручную крутить пропеллер развалюхи-самолёта! Или что там ему надо крутить? Да хоть уголь в топку кидать, всё едино! От завтрашнего интервью зависит моя журналистская будущность. Месяц я готовил почву, кланялся снисходительным чиновникам, заискивал перед главредом, конкурировал с ушлыми коллегами и даже немного интриговал. Всё ради коротенького эксклюзива со «звездой» международного политического Олимпа. Завтра вечером «звезда» снизойдёт на московскую землю, а я рискую отслеживать визит, воровато прислушиваясь к сипению старого транзистора, обшарпанные рукоятки которого перебирал погружённый в транс бесконечного ожидания сосед. Давай же, миленькая, давай, объяви посадку! Господи, я брошу курить, займусь по утрам бегом, если Ты…

— Уважаемые, пассажиры, в связи с неблагоприятными метеоусловиями…