Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Радость, снова ты со мной.Боль безумца успокой,Душу мне не бередиИ блаженством награди.Ты стань моей — и весь я твой.6 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."В звездной шали ночь светла.От Любви сияет мгла.Дремлет ревность. Сам зенитОт угрозы нас хранит.Ты стань моей — и весь я твой.12 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Для сетей своих ЭротМеста лучше не найдет.Здесь, на ложе красоты,Шепчут все нежней цветы:Ты стань моей — и весь я твой.18 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Лунный свет — как легкий дымПред сиянием твоим.Я судьбою вознесен.Нас не слышат. Всюду сон.Ты стань моей — и весь я твой.24 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Чу! Шуршанье... Это Мышь.Всюду дрема, всюду тишь.Но лепечет сон-ручей:"Не теряй младых ночей".Ты стань моей — и весь я твой.30 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Время — скряга. Может быть,Миг блаженный повторитьНе дозволит. Ты со мной —Так ликуй в тени ночной.Ты стань моей — и весь я твой.36 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Погасила свечи мать.Спит, решив, что ты опятьПишешь письма. Ты и впредьИх пиши. Но дай пропеть:Ты стань моей — и весь я твой.42 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Ни к чему преграда рук.Лучше ладить, милый друг.Пусть воюет Марс, а тыДействуй силой красоты.Ты стань моей — и весь я твой.48 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."Горе мне! Меня клянешь,Ненавидишь. Ну так что ж,Проклинаю рока власть!Я взлетел, чтоб так упасть!Прощай! закончен путь земной!54 "Нет, нет, нет, нет, мой Друг, постой."перевод В. Леванского

Сонет 86

Увы, зачем такая переменаВ твоих глазах? Коль есть вина за мной,Пусть стыд мне очи выест, пусть чумой4 Позора буду мучим ежеденно!Но если чувство в сердце неизменноИ блещет Горностая белизной[98],И все мои мечты к тебе одной,8 К одной тебе летят самозабвенно, —Тогда смягчись, о нежный судия! —Ужель не замечаешь, как тоскую?И если должен быть наказан я,Карай, — но кару избери другую.Оставь мне свой благословенный взгляд —14 И Рай уже не обратится в Ад.перевод Г. Кружкова

Песнь пятая[99]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение