Читаем Астрофил и Стелла. Защита поэзии полностью

Жизнь моя! Придет ли миг,Миг, когда в глазах твоихЯ прочту, смогла ль разлукаСтать самой любви сильнейИ из памяти твоей6 Вырвать нежный облик друга?О, когда бы знать я мог,Что меня угрюмый рокОтлучил от глаз бесценной,Но из сердца не исторг!Нету слов! Какой восторг12 В этой мысли сокровенной!Мысль моя, лети! Лети —И меня опереди.Невидимка, будь смелее.Ты коснешься томных вежд.Дивный рой моих надежд18 Той неси, что всех милее:Мысль, тебе преграды нет.Что тебе любой запрет!Если свет ее летучийТак пугает — не забудьВзять с собою в дальний путь24 Жар страстей, печаль созвучий.Ты представь блаженный день:Сердце скачет, как олень,Залетает на вершины.Поцелуй так сладок — ах! —Тают розы на устах,30 Блещут жемчуг и рубины:Царской доли благодать —Всеми порами впиватьКрасоту, сиянье, пенье,Я хмелею, а у ней —Чем сильней порыв страстей,36 Тем слабей сопротивленье.Будет, будет день нежнейВоркованья Голубей!С болью радостного стона,Как мечталось с давних пор,Сердце — сердцу, взору — взор42 Мы подарим упоенно.О! Замри, моя мечта!Ты бесплодна и пуста,Ты терзаешь мукой ада.Спи и душу не волнуй.Пусть разбудит поцелуй —48 Мой Нектар, моя услада.перевод В. Леванского

Сонет 93[104]

О провиденье, о провинность! МнеНе отыскать блаженства милосердья,Моя беда черна в своем усердье:4 Страдает Стелла по моей вине.Но истина (коль я не пал вдвойне)Свидетель мой, что не в игре со смертью,Не от беспечности над вечной твердью8 Шквал чувств оставил разум в стороне.Для оправданий слов не отыщу,Я повредил тебе (и жив при этом!).Пусть все простят, но сам я не прощу,И будет только боль на боль ответом.Все ссадины твои я залечу —14 Твоей слезою я кровоточу.перевод И. Озеровой

Сонет 94

О горе, все слова — в твоей лишь воле,Ведь это твой мрачит мне разум яд,Да так, что внутрь устремленный взгляд4 Не может различить пределы боли.Гак погорюй, (ты можешь!), и поболеО той душе, в которой ныне ад,Где мысли все о гибели твердят8 И кличут смерть, незванную дотоле.Но если не одаришь словесамиРаба, что недостоин бытия, —Оплачь себя горючими слезами:Хоть и течет в несчастье жизнь твоя,Погибнешь ты, (сравнимся ли скорбями!)14 Живя в таком несчастии, как я.перевод Л. Темина

Сонет 95[105]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение