Батийна

— Этот уважаемый мулла и учитель совсем из другого рода. Для него безразлично, Найманбай ты или Тазабек. Приехал он из Джумгала, обучает божьей грамоте наших детей. Справедливости ради я беру его в главные судьи спора. Он хорошо знает все божьи законы… Тилеп — мой родственник — женился на дочери Белека, как мы все женимся по обычаям предков. Итак, мулла, отвечай: позволяет ли шариат освободить жену Тилепа от брака и выдать ей на руки талак кат — бумажку о разводе? Говори!

Поголовно вся верховная знать одобрила решение Тазабека. Найманбай понадеялся, что пришлый мулла найдет в себе силу духа и рассудит дело по справедливости.

— Мы тоже согласны, — сказал он. — Если это настоящий мулла и законы божьи для него превыше всего, если он уважает самого Акрасул-аллаха, то он, конечно, не преступит начертаний шариата и откроет святую истину. Доверим ему судьбу нашей бедной племянницы, которая мучается, словно жаворонок в клетке. Судьба нашей девочки в ваших руках, мулла-аке.

Неудивительно, что мулла, обучавший детей в апле, хорошо знал судьбу Канымбюбю. И не он один. Любой старейшина рода сознавал, что сирота выдана за Тилепа не по доброй воле, что ростовщик взял ее силой и что она ему совсем не пара.

Мулла жалел Канымбюбю и вместе с тем не знал, как ей помочь. Стоит высказать правду, и беды не оберешься, бешеный самодур Тазабек разгневается, еще выгонит из аила или устроит тихую головомойку.

Бормоча себе что-то под нос, обескураженный мулла достал из висевшей у него на боку замызганной сумочки пухлую, изрядно потрепанную книжицу в рыжем переплете и засаленными страницами, исписанными выцветшими арабскими буквами. Все сидящие, в том числе и сам Тазабек, не знали ни единой буквы из этой книги, поэтому они уставились на муллу, словно кони на мешки с овсом.

Мулла, изредка моргая, не спеша, перелистывал книжицу, сам же думал: «О создатель, если только я решусь освободить бедняжку, что меня ждет? Тазабек, наверное, выживет меня… Если у меня не хватит смелости, ей придется всю жизнь мучиться, и этот грех ляжет опять же на меня. Нет, пусть попробует сама выпутаться».

Народ пристально смотрел на муллу в ожидании, когда он заговорит.

— Брачный союз состоит из трех условий: согласия родителей, любви представителей двух полов и показаний свидетелей, — затяжно откашливаясь, наставлял мулла.

Тазабек сурово буркнул:

— Ты, мулла, родителей ее оставь в покое.

Он будто не слышал Тазабека и продолжал свое:

— В этой книге сказано: брачный союз супругов невозможен, если они не согласны жить друг с другом. И мы, дети Акрасул-аллаха, принимаем за истину слова этой книги. Поэтому мы обязаны спросить: хочет ли дочь Белена Канымбюбю жить с сыном Балтабая Тилепом?

— Слава богу! — воскликнул Найманбай. — Я всегда верил истине божьего писания и шариату. Зовите сюда Канымбюбю. Скорее зовите!

Тазабеку явно не понравилось это место из шариата.

— Не торопись, сват. Осмелится ли молоденькая женщина в присутствии уважаемых седых людей открыть свое лицо? Думаю, она скорее от стыда сгорит, чем позволит себе что-то сказать.

— Да, такого обычая у нашего народа никогда не было. Женщина, решившая бросить мужа, не смела бесстыдно сидеть перед нами, — сказал Кыдырбай, вытягивая свою длиннющую шею.

Он с самого начала не одобрял этот спор.

«О создатель, не слишком ли много развелось женщин, не желающих жить с мужьями?»

Повысив голос, Кыдырбай добавил:

— По-моему, надо послать к Канымбюбю трех свидетелей. Пусть спросят: согласна ли она жить с Тилепом? Кого послать? С верхнего аила — Текебая, с аила Тазабека — Мекебая да с нашего аила — младшего моего брата Алымбая. Свидетели узнают всю правду и доложат нам.

Все старейшины согласились с этим предложением.

Семья Тилепа спокойно сидела за вечерним чаем. Видимо, о сходе, который сейчас проводили старшие в большой юрте на окраине апла, тут и не знали.

Текебай, Мекебай и Алымбай один за другим скользнули в юрту и остановились у входа.

Канымбюбю маленьким серым комочком, сидя у очага, наливала чай из кашгарского чайника. Очередную пиалу она протянула Мекебаю.

Мекебай любил пошутить, хотя и не отличался умом. Он приходился дальним родственником Тилепу и, озорно сверкая большими глазами, пробовал заигрывать с Канымбюбю. Мекебай тайком ожидал смерти Тилепа, в надежде, что девочка достанется ему в жены. Поэтому он совсем не хотел, чтобы ее далеко увезли родственники и там просватали за другого. Все это заранее рассчитал Кыдырбай и, посылая Мекебая свидетелем, больше всего надеялся на него.

Едва взяв в руки горячую пиалу, Мекебай с ходу спросил:

— Эй, джене, скажи, желаешь ли ты нашего брата Тилепа? Или…

Канымбюбю опешила от неожиданного вопроса.

— А в чем дело? Почему я его не должна желать?

Мекебай повел плечами, довольный полученным ответом.

— Да ничего особенного, — сказал он с улыбкой. — Там собрались все старейшины родов. Приехал со своими людьми дядя Найманбай. Он намеревается забрать свою племянницу…

Тут Канымбюбю пришла в себя и, вскочив с места, торопясь заговорила: