Батийна

И, выхватив у девушки серьги, причем одна была без глазка, свекровь швырнула их в темный провал открытой двери.

— Вот тебе серьги! А еще лопочет: «Серьги со мной». Какие-то железки она, видишь ли, называет серьгами!

…Зарезали крупного валуха, позвали знатных людей аила. Мулла Акмат, прочитав длиннющую молитву, повенчал Абды-рахмана с Батийной.

В последние годы киргизские муллы, подражая ходжам из Андижана, на головы стали накручивать круглые чалмы и носили длинные разноцветные халаты. На Акмат-мулле болтался просторный зеленый халат, на голове кое-как накрученная неряшливая чалма, а в руках четки из финиковых продолговатых косточек. Бесконечно повторяя имя аллаха, он что-то невнятно бубнил. Остроносый, с реденькой дрожащей бородкой, с беспрестанно шепчущими губами и круглыми плутоватыми глазками, мулла Акмат был похож на колдуна-заклинателя. Богобоязненные люди поговаривали, что мулла Акмат может вызывать даже ангелов и вступать с ними в разговор.

Акмат сидел в юрте бая и долго шептался со «своими ангелами» и с «их ангелами».

Когда наступило время бракосочетания, мулла повесил четки между большим и указательным пальцами худой скрюченной руки и, простирая к небу ладони, с подчеркнутым достоинством начал причитать:

— Чистая чаша, чистая вода — не расплещется никуда. Эта чаша с белой полоской по краям священная, дно ее бесценно. Пусть вода останется всегда чистой как снаружи, так и изнутри. Ну-ка, чистая вода, замри.

Салкынай едва сдерживала себя, чтобы не сказать: «Кончай, старый хрыч, свой никчемный бред. Кажется, в Коране ничего подобного не сказано».

Мулла, прочитав молитву, освятил воду в чаше и важно протянул ее свидетелям.

— Держите чашу крепко, говорите веско, только правда ваша, истина божья наша! Исполняйте свой долг святых свидетелей.

Один из двух джигитов с особым старанием взял чашу с водой.

Батийна со для приезда находилась у старика соседа, и лишь накануне бракосочетания ее ввели в юрту к свекру, поклониться его очагу. Она сидела за занавеской в окружении младшей сестренки мужа Апал, девушек и молодых женщин. В это время в ее честь зарезали жертвенного белого ягненка. Мулла совершил молитву и попросил свидетелей подойти к невесте с чашей. Батийна подумала: «Нет, мулла, я все равно не дам согласия быть женой нелюбимого. Можешь меня хоть в ад отправлять».

Свидетели подошли к ней вплотную, бормоча в один голос:

— Ради высшего аллаха, всемогущего феллаха, мы в свидетели пришли, чашу жизни принесли. Скажи, о дочь Казака Батийна, согласна ли ты стать женой сына Адыке Абдырахмана?

Батийна промолчала.

— Скажи, что ты согласна!

Батийна вполголоса проронила:

— Нет. Не согласна.

— Нельзя так говорить, — настаивали свидетели. — Скажи, что согласна!

Батийна молчала.

— Молчание — знак согласия. Как ни говорите, она еще девчонка, смущается. Будем считать, что она согласна.

Бракосочетание состоялось. И потянулись невыносимые дни. Громадная черная скала словно навалилась на Батийну. С каждым днем свекровь злее ненавидела и изводила ее, и у Батийны набухало чувство ненависти к свекрови.

— Вы посмотрите только на эту дочь голодранца, — вопила Салкынай, — шлялась нищенкой по белу свету, никогда вкусно не ела. И ей, видишь ли, не по нраву мой сын, она еще смеет его презирать!.. В моем доме бродит темнее ночи! Погоди, несчастная, я тебе покажу, как кривляться!

Байбиче, грозно нахмурив брови, гремя украшениями длинных кос и шелестя шелковым платьем с оборками, то и дело поправляя сползающую с плеч шубу, остервенело кидалась на Батийну, но та с удивительной невозмутимостью смотрела на свекровь, и ее взгляд как бы говорил: «Хоть убей меня, но я тебе не покорюсь». И спокойствие молодой женщины лишь сильнее бесило Салкынай.

— Подумать только! Ее ничуть не страшат мои угрозы! Кромсай ее, режь, и капельки крови не увидишь. Ах ты бесстыжая, я тебя сейчас!..

Схватив хлыст таволги, которым пушат овечью шерсть, она стегала Батийну по плечам, по спине. Сжав зубы, невестка терпела, переносила побои безмолвно и не просила пощады.

Не покорив невестку побоями, устрашениями, байбиче приказывала:

— Вон на улицу, замухрышка! Возьми большого верблюда и привези с речки льда. Видать, ты очень сильна!.. Я посмотрю, как ты умеешь заготовлять арчевник и возить лед.

Батийне только этого и надо было. Пустяки, что ее белое тело посечено розгами. Она быстро седлала верблюда, взбиралась на него и ехала за льдом в местечко Чон-Бёлёту. Ночью охраняла овец у овчарни, а с рассветом держала путь в дальнее ущелье, где было много сухого арчевника.

Батийна ходила в больших черных валенках и в дырявом зипуне. Далеко не всегда ей доставалась горячая еда, а груз тяжелых забот лежал на ее плечах от зари до заката. Проклятья и побои, работа и заботы — теперешний удел Батийны. Свекровь бесповоротно решила выдрессировать невестку, которая с первых же дней «не желала такого мужа».

Мало того, что Салкынай била невестку и проклинала ее, она стала подзадоривать Абдырахмана: