Беглец (СИ)

Мне удаётся пробраться дальше, к Стейс и ребятам, я надеюсь, что Кэндис её не заметила, и почти не надеюсь, что это так. Я не слышу нихрена из того, что говорит Джереми; мои глаза ищут Кэндис, но на прежнем месте её нет. Луч прожектора высвечивает пространство над головой и следует дальше. Теперь я вижу. Она движется к нам.

— Стейси! — Она оборачивается и, кажется, тоже замечает Кэндис. — Выходим! — беру её за плечи, пытаясь увести, но она подаётся вперёд; застекляневший взгляд мечется, пытаясь высмотреть красные пряди.

— Нет, я не оставлю Джима, — кричит она, развернувшись.

Тейлор бьёт меня по плечу: «Что случилось?», — но мне не до этого.

— Она его не тронет!

— Нет! Убери его со сцены!

— Как?!

— Чёрт, должно быть что-то!

Двухсекундный взгляд в пространство — с досадой; ища, способ. Песня закончилась. Она поджимает губы, что-то решив, но аплодисменты расходятся волной; свист и крики — я не слышу, что говорит Стейси. Всё стихает, и внезапная тишина бьёт по ушам, как будто кто-то выдернул пробку. Стейс подаётся назад: её ладонь скользит по рукаву, и я, сам того не понимая, разжимаю руки. Она оттесняет Джереми и ныряет в сторону. Раздаются первые аккорды клавишных, и голос Джима, ударяясь о микрофон, звучит чужим:

— Эту песню я посвящаю своей девушке. Она сейчас здесь. Стейси… — Он смотрит на нас.

Луч прожектора делает круг и высвечивает наши головы; словно отсекает нас от остальных; через мгновение вокруг — пустое пространство. Экран позади сцены гаснет и загорается снова, транслируя наши лица как в каком-то ебанутом артхаусе. Воздуха слишком много, и нет никакой защиты. Джим лопочет сентиментальную чепуху, на радость сотням задранным бошкам.

Она бросает последний неуверенный взгляд на сцену.

«Я люблю тебя», — говорит Джим.

И все, все в зале видят, как она целует Тейлор.

***

Джим меняется в лице.

— Кто-нибудь, пристрелите уже эту суку! — орёт кто-то, и оборвавшуюся мелодию сменяют ропот и свист. Джим в ярости сжимает гриф гитары; мне кажется, он рванёт к ней, но вместо этого он выдавливает извинения и уходит со сцены. Стейси смотрит в толпу, затем вверх, на раздавшийся голос. Стоит, застыв, пока со всех сторон снова не начинают напирать. Она пошатывается, и я, перехватив рукой, веду её к выходу. Словно прокажённую. Все расступаются.

У дверей толкучка из желающих выйти на воздух, и в этой заминке нас нагоняет Тейлор; со сбившимся дыханием, она орёт, чтобы нас пропустили. Нас буквально выплёвывает в прохладу улицы.

Под крышей клуба огромная неоновая вывеска. Мигая, она окрашивает пространство в голубой. Зелёный. Красный. Меня не покидает ощущение сюра. Я веду Стейси к стоянке, но в какой-то момент она останавливается. Отдышаться. Тейлор врезается мне в плечо и бьёт ладонью, спрашивая, что это было.

— Что, твою ебаную мать, это было?

Она в ярости смотрит на Стейси.

— Пошли, нам надо идти, — говорю я, пытаясь сдвинуть её с места, но она останавливает рукой. Джим.

— Джим, я всё объясню, только…

— Уж постарайся, на этот раз уж постарайся объяснить, — выплёвывает он… и замирает, подняв глаза.

За спиной Стейси, будто из ниоткуда, вырастает Кэндис.

***

Безумные глаза и вскинутый револьвер. Всё это напоминает дерьмовую голливудскую трагедию, где растрёпанная джазовая певичка решает пристрелить кобеля-любовника. Её лицо — бледная маска с тёмными кругами под глазами. Прядь волос прилипла к щеке. Её трясёт; ненормальные глаза шныряют из стороны в сторону. Она переводит ствол на каждого из нас.

Решая, кто это будет.

— Кэндис… — как можно спокойней говорю я.

— Заткнись! Заткнись, Майк. Я знаю всё, что ты скажешь, — хриплый, срывающийся голос, — и не вздумай сделать хоть шаг.

Кто-то взвизгивает. Этот кто-то кажется за милю отсюда, отгороженный стеной.

В моей голове десятки вариантов развития событий, но взгляд прикован к ней, я просто не могу не смотреть. Сжимаю пальцы на локте Стейси — она замирает, дёрнувшись. Механика. Инстинкты.

Джим знает, что делать. Не раздражать. Говорить с ней. Заставить сомневаться.

— Кэндис, послушай. — Он медленно поднимает раскрытые ладони. Рука дёргается в сторону; дуло смотрит на него. — Не надо. Давай поговорим. Опусти его.

Издав рык, она пошатывается и делает шаг навстречу.

— Поговорим? Я не буду говорить с тобой. Я тебя пристрелю, понял?! Тебя и её, — дуло кивает, указывая на Стейси. Револьвер в её руке словно игрушка. — Только не знаю, с кого начать. Ну, Стейси, что же ты молчишь, — с издёвкой спрашивает она. — Кого? Твоего бойфренда, твоего цепного пса или, может, её, — она целится в оцепеневшую Тейлор. — Тебе не стоило возвращаться, — говорит она.

Неожиданно всхлипывает, но, поборов себя, вытирает слёзы.

— Если хочешь выстрелить, стреляй, — голос Стейси, ледяной, как гром среди ясного неба. Кэндис смотрит во все глаза. — Скоро приедет полиция. Времени мало, так что давай.

Что, блядь, она творит?! Ещё чуть-чуть, и моя рука сломает ей кость. Но ей плевать. Кэндис молчит, тяжело дышит, и только смотрит расширившимися глазами.

— Ты же знаешь первое правило: не угрожать, если не можешь исполнить угрозы, — цедит Стейси.