Беглец (СИ)

Джим оглядывается на нас и, помявшись на месте, срывается на кухню с видом полоумного шестилетки, которому обещали фигурку золотого рейнджера или еще какую хрень, от которой они без ума. — Не могу поверить, — доносится голос, — утка! Она не сгорела! — оповещает Джим с восхищением, каким акушерка объявляет пол новорожденного.

— Ты все же ждала нас, — потешаюсь я.

Стейси, лежа на диване в абсолютно равнодушной позе, презрительно — а это именно что презрение, — качает шелковым рукавом.

— Ты не ешь мясо, — не унимаюсь я.

— Так может я ждала не вас? — грубит она.

— Никогда не видел, чтобы ты готовила, — говорит Грег так, будто они знакомы всю жизнь, что, конечно, не истина, но смахивает на правду. Я и в самых смелых мечтах не представлял, что мой бойфренд и моя подруга могут так поладить. Ну, видимо, к двум точкам (Грегу и Стейси) прибавилась третья (я) и чудным образом мы оказались в одной плоскости.

Что она умеет готовить, я, конечно, знал, даже видел её у плиты — пару-тройку раз. Странно то, что она решила этим блеснуть, против обычного образа ленивой пресыщенной идиотки, который она культивирует.

— М, взбитые сливки. — Джим стоит на пороге гостиной, посасывая палец и по-дикарски макая его в синюю миску. — А где торт?

— Кто сказал, что они для торта? — хлопая глазами, пошло и вызывающе интересуется Стейси, и Джим, захлопнув рот, отставляет посудину и ищет, обо что вытереть руки. Вид у него при этом пришибленный.

— Когда ты сказала, что ждала не нас, ты ведь пошутила, да?

В гостиной приятный полумрак, свечи-свечи-свечи, из колонок What Have I Done to Deserve This? и всех одолевает какая-то лень. В этом томном настроении я сижу, прислонившись к креслу, на котором развалился Грег, ковыряю пробку так и непочатой бутылки и посматриваю на мирно беседующих Стейс и Джейми. Ее нога в новеньком браслете в опасной близости от его головы, так что если Мэнсфилду приспичит завести разговор о новой секретарше, ей даже не придется вставать с дивана или менять позу. Но сейчас он говорит, она отвечает «хм» и «угум», и протяжным «ммм…» и со стороны их диалог довольно забавен.

— Мама хотела, чтобы мы пришли на бранч в воскресение.

— Хм.

— Думаю, в этот раз без скандала: будет отец, а она не станет его расстраивать. И если ты не будешь комментировать… Нет, дослушай. Я возьму с неё слово.

— Хм.

— Хотя можно переиграть и смыться за город, что она сможет поделать?

— Ммм…

— Потом пошлю ей цветы.

— Ты только погляди на них — задрав голову, говорю я.

— Прямо двадцатый год, — смеется Грег.

— Пресыщенные аристократы томятся в ожидании ужина, пока слуги разносят коктейли.

— Где же слуги? Чёрт, обожаю эту песню. Тебе нравится? — речь о «Rent» PSB, песне, описать которую в принципе невозможно. Слушать её, впрочем, почти так же трудно; короче говоря, она из тех самых песен, на которых коротит либо розетка, либо мозг. Людей, которым она нравится, не должно существовать в природе, но я, как ни странно, здесь.

— Красивее этой песни только ты, правда с такого ракурса твое лицо — то еще зрелище. — Он смеется. — Мда уж, вино само не откроется. Так и быть, побуду официантом, — поднимаясь, объявляю я.

— Слышали последние новости? Я не нравлюсь его матери, — провожая меня взглядом, говорит Стейси.

— Перестань! Просто нужно время, чтобы вы… нашли общий язык.

Утка и правда выглядит прекрасно, когда я, не удержавшись, заглядываю в духовку. Конечно, не шедевр кулинарии, но и этого вполне достаточно, чтобы напомнить, какой я все-таки мужик. Бестолковый и падкий, как и вся наша порода.

В животе урчит. От нечего делать приходится захлопнуть духовку и закурить, вслушиваясь в отголоски разговора.

—…ни о чем! Называй вещи своими именами. Она меня терпеть не может.

— Например почему? — громко интересуюсь я. — Что например её не устраивает? — Мой сарказм пропитал воздух так, что перебивает и утку, и дым закуренной мной сигареты. Ящик с приборами завален китайскими палочками, и под этой горой, которой впору топить камин, нет ни штопора, ни хотя бы вилки.

— Ей не нравится, — кричит Стейси; голос срывается на октаву выше и эта её вопросительно-утвердительная интонация, — потому что она уже нашла для него какую-то мышь! — Повисает пауза, и я представляю, как она подняла голову, прислушиваясь к моей реакции. — Что ты ржёшь?

Крошу сигарету в раковину; кран отражает кривую волну улыбки и мельтешащий в движении беж пиджака. Цепляя бокалы на пальцы, мрачно ухмыляюсь; они тоже мрачно позвякивают, стоит мне развернуться, обращаясь к невидимой собеседнице.

— Она планировала мышь, а случилась кошка, что же, интересно, её не устроило. И где… черт возьми, штопор?

— В ванной, — отвечает подруга, а когда я прохожу через гостиную, нападает:

— Так, по-твоему, мне стоило притвориться мышью? Да мне проще прикинуться мертвой!

— И дать себя закопать! — вдогонку кричит она.