Беглец (СИ)

— Да? А давай спросим у зала. Майк, разумеется, знал, — извини, ты не в счет. Грег, смотрит, как нашкодивший щенок, — точно, ведь он знал! Что насчет молочника? Как думаешь, он в курсе? Ты задумался — ребята, он задумался, — знаешь, почему? — он не знает! — потому что я не пью молоко! Разносчик газет… Да, этот парень может быть в курсе, с какой стати такая идиотка, как я, подписана на три еженедельника об искусстве. Бьюсь об заклад, он что-то подозревает.

— В том и дело: ты говоришь со всеми, кроме меня!

— О, невероятно! Ты сам себя слышишь?!

Грег не выдерживает первым:

— Так, всё! Хватит! Вы двое сейчас же заткнётесь, окей? Достало слушать, как вы орете друг на друга. Что с вами такое? Ради Бога, Стейси, это твой ёбаный День Рождения, можешь сделать усилие и притвориться, что рада нас видеть?! До этого у тебя неплохо получалось.

В этой упоительной тишине те три глотка, что я делаю, звучат особенно драматично.

— Я рада вас видеть, — хватаясь за бокал, бормочет она.

— Отлично. Сейчас мы все примемся за еду и кто-нибудь скажет тост. <…> Майкрофт, ёбаный нахрен, скажешь ты тост или нет?

Я достиг той стадии, когда напряжение сменила апатия. Или это вино?

— За монстров, которых мы приручили, — отрешенно говорю я.

— Это что нахрен за тост?

— Отличный тост, — вмешивается Джим и нервно салютует бокалом. Помолчав, добавляет: — Я бы дорого отдал, чтобы посмотреть, как вы, ребята, ссоритесь. Должно быть, это нечто фееричное.

— «Разборки в Бронксе», знаете, та сцена где чувака отлупили антенной, — подкалывает Стейс, словно то, как она орала ещё пять минут назад, было моей галлюцинацией.

— Да? По мне так попахивает Тарантино. Мистер Белый и мистер Рыжий, — говорит Джим с явным облегчением от того, что все закончилось.

Грег усмехается, и только я сижу, похлопывая глазами. Как это вообще… что это вообще? Он сжимает мою руку: кажется, пора отмереть и взяться за палочки.

***

— Игра называется «Никто не отползет трезвым». Я предлагаю утверждение, и тот, кто не может согласиться, выпивает.

— В принципе понятно, — говорит Грег. — И как мы узнаем, если кто-то решит соврать?

Понятия не имею, кого он подразумевает под «кто-то». Стейси вскидывает брови, явно копируя меня, и делает это ироничнее, чем я когда-либо мог. Она продолжает пародировать мою мимику, пока Грег не восклицает:

— О, Боже! Понял-понял. Я всё понял, останови это.

— Кто начнет? — спрашивает Джим. Он сидит, откинувшись на стуле, дует в горлышко полупустой бутылки и смотрит так, словно давно собирался нас уничтожить и вот — с этой игрой представился случай. — Давай ты, раз уж у тебя День Рождения. Но чур без обид и запретных тем. Всё по-честному.

Справедливо — заключаем мы. Стейси начинает без прелюдий, точнее, совершает акт мести:

— Я никогда не рыдала над фильмом. Пей до дна, Мэнсфилд.

Джим прожигает её взглядом, но решает принять этот удар, как подобает мужчине. Мы смотрим, как он выпивает свою порцию, на лице Стейси — торжество.

— Что за фильм? — ухмыляется Грег.

— Вот уж хрен я скажу.

— Касабланка, — тут же отвечает Стейси, и я, как ни пытаюсь, не могу этого представить. — Сцена у самолета, рыдал как девчонка. Думал, я не вижу.

Грег ржёт, даже не стараясь смягчить удар.

— Ладно… — тянет Джим. — Ладно. Моя очередь. — Стейси пытается протестовать, но он настроен решительно. — Я никогда не врезался в столб, пытаясь припарковать тачку.

Я смеюсь с этой нелепости, хотя и не удивлен. Стейси раздувает ноздри и пьёт. К моему удивлению, пьёт и Грег.

— Не смотри так. Я был в жопу пьян, — комментирует он. — Так что там? Я… — он задумывается, видимо, пытаясь припомнить, чего он никогда не делал, —…никогда не надевал женскую одежду. Стейси, ты не считаешься.

И я пью, насмешливо пялясь на их ошалелые физиономии. Интересно, чего ожидал Грег, закидывая эту удочку, — явно не этого.

— Это… Это же был какой-то прикол? Карнавал? Хэллоуин? — умоляюще спрашивает он, но я даже не думаю пощадить его веру в своего бойфренда. Ища подтверждения, он смотрит на Стейси.

— Я здесь ни при чем, — с полным недоумением улыбается она.

— Лучший секс в моей жизни по определению не может быть приколом, — без капли смущения говорю я. — Это была женская одежда, чулки, корсет и всё подобное.

— Да он врет! — возмущается Джим. — Ну нахрен, быть такого не может!

— Может и вру, а может, просто хотел выпить, — пожимаю плечами и, не давая опомниться, продолжаю игру:

— У меня никогда не было секса с женщинами, — просто говорю я.

Все трое медлят, разочарованно выдыхают и тянутся к бокалам: кажется, до них начинает доходить, с кем они сели играть.

— Ну ты и ублюдок. Я никогда не спала с чернокожими. Ну и какого черта ты не пьёшь? — Стейс вскидывает брови. — Сай или Пай или как там его, тот клуб в Кенсингтоне, что, выветрилось из головы? — мстительно тянет она.

Грег смотрит на меня с неприкрытым сарказмом, словно уже ничему не удивится.

— Неа. Жаль тебя разочаровывать, но ничего не было.

— Ну, а я, пожалуй, выпью, — невзначай говорит Джим, словно надеясь, что никто не обратит внимания.

На это Стейси морщится, но не отстает от меня: