Беглец (СИ)

Наверное, эта борьба отражается у меня на лице, и потому он добавляет, буквально выворачивая меня с корнем:

— Так не бывает. Сюда никто не возвращается. И ты не вернешься.

— И я не вернусь, — повторяю я на автомате, нашарив дверную ручку за спиной.

Толкая дверь, я вижу проблеск Майкрофта, которого люблю, как говорит Стейси — проблеск надежды, когда уже поздно. Он прижимает к губам сжатые пальцы — проблеск надежды, что я остановлюсь на пороге. Проблеск надежды, что всё, что случилось, мне показалось, что время отмотало назад и я ухожу из этого дома, отчаянный своим идиотским признанием и его отказом. Тогда я не знал, что будет ещё возможность и что в конце концов я сам всё испорчу. Сейчас и этого нет.

За спиной щёлкает замок.

========== Suicide Blond ==========

Когда я был моложе, то думал, что жизнь однажды повернулась ко мне задницей, но это не так. Всё не так. Тут в другом вопрос: дело в жизни, или во мне и что вероятнее? Я совершенно такой же, как все, не лучше и не хуже. И вот ответ на вопрос: жизнь — задница.

Боже мой, даже я не могу быть таким пьяным. Лучше бы я просто уснул. Никогда не думал, что попаду в анекдот, сидя один за длинной барной стойкой, где даже бармен не хочет меня слушать. Впрочем, я ничего ему не говорю — несу пьяную чушь сам себе. Не о чем. Я почему-то испытываю мучительную тоску по Стейси, она могла бы разбавить собой что угодно — от алкоголя до слезливых откровений, она может и выслушать, и подбить на улыбку и кивать в ответ на твои излияния и выбесить до белых чертей. Не в первый раз я задумываюсь о том, что она хороший друг, отличный друг в отличие от меня. Но с моей стороны эг…оистично и подло звонить ей, срывать её с места. О, нет! Я плохой друг.

— Джин, водку, мартини… Всё смешать… Ты понял, должен получиться коктейль, — говорю я бармену.

Он и правда мешает коктейль, но какой-то другой.

— Белый русский? Да лааадно, это девчачье пойло!

Бармен отпускает мне насмешливый взгляд, продолжая протирать стаканы. Ах, что за ублюдок. Я не настолько пьян. Но от коктейля не отказываюсь, разделываясь в два глотка.

— Вкусно. Пытаешься со мной флиртовать? — заплетающимся языком интересуюсь я, хотя на самом деле сам пытаюсь с ним флиртовать. Надеюсь, пьяный я хоть чуть-чуть обворожителен, хотя не настолько как трезвым, но всё же не похож на свинью.

— Вы пьете слишком много… И слишком быстро, — отвечает он с лукавой улыбкой. — И, похоже, не первый день.

Люблю блондинов. Я всегда любил блондинов.

Понимаю, что не могу вспомнить номер Стейси. Надо выпить ещё.

— Двойной, чистый, и без шуток, предупреждаю.

Обиделся. Не люблю я блондинов. Я вообще никого не люблю.

Господи, ну почему я поступил с Грегом так по-идиотски? Зачем было слушать его, давать ему выбор, зачем? Что, если ему не это было нужно? Что, если теперь он и правда забудет меня в череде бывших, просто забудет, я же не знаю, что там у людей. Может, забывать друг друга нормально и только для меня моя жизнь — молекулы, которых не выбросить из головы. Хотя нет, удобно думать, что я всё сделал правильно. Я же его знаю, по-настоящему знаю. Черт возьми, пусть только меня любит. Мне больше ничего не надо в этом дерьме.

— Я люблю парня, — звучит как-то странно; ощупываю голову на предмет задурения, но нахожу только трёхдневную щетину.

— О, — замечает бармен, — так вот что за повод? Ты любишь парня, он тебя не любит, ты гей, а он нет — конец света, — заунывно бормочет он, наверное, сокрушаясь, что пьяные сопли, которые клиенты размазывают по стойке, до смешного похожи по цвету.

— Да нет же, — нетерпеливо объясняю я, — я люблю парня — в этом весь весь повод. И он меня любит. Я гей — и он гей. Но всё сложно, — развожу руками.

— О, — выдает блондинчик, даже перестав тереть бокал, — понимаю.

Я поднимаю вверх палец — вот именно, ну наконец до него дошло, что это не какие-то проблемы двух малолеток.

— Но если вы друг друга любите… что сложного? — вернувшись к бокалам, спрашивает он. — По-моему, всё проще некуда. Эй-эй-эй! Помедленней, до закрытия ещё три часа.

— Я не хочу, чтобы это кончилось через неделю.

Но он меня не понимает. Вон корчит брови, сейчас сломает свою маленькую головку, и кто тогда мне нальёт?

— Так, всё, заканчиваем вечеринку, — слышу я зычный голос, и бармен закинув полотенце на плечо встает в струну. Господиии, Тейлор, я ж тебе звонил, его-то ты нафига притащила? — Сколько с него?

Белобрысый придвигает счёт. А я еще хотел флиртовать с этим птредателем.

— Джииим, — оборачиваюсь я, но он не смотрит, расплачиваясь. Волосы у него совсем белёсые, никогда не любил блондинов. Альбинос он или что.

— Альбинос, — подстверждает он. — А ты сейчас поедешь со мной.

И с ним Тейлор и эта женщина, его секретарша, как ее там, Аа… Андреа что ли. Женщина то есть громко сказано, девочка. Такая смазливая, что при взгляде на приторное личико слипаются веки. Меня ведет в сторону, и Тейлор спешит подхватить под локоть, пока я не рухнул со стула. «Что? Не смотри так, он меня пытал», — шепчет она в ухо.