Беседы о литературе: Запад

Начну сегодняшнюю нашу с вами беседу с цитаты. «Когда люди умирают, первым делом надо всеми чинится суд – и над теми, кто прожил жизнь прекрасно и благочестиво, и над теми, кто жил иначе. О ком решат, что они держались середины, те отправляются к Ахеронту, всходят на ладьи, которые их ждут, и на них приплывают на озеро. Там они обитают и, очищаясь от провинностей, какие кто совершал при жизни, несут наказание и получают освобождение от вины, а за добрые дела получают воздаяние – каждый по заслугам. Тех, кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми (это либо святотатцы, часто и помногу грабившие в храмах, либо убийцы, многих погубившие вопреки справедливости и закону, либо иные схожие с ними злодеи), – тех подобающая им судьба низвергает в Тартар, оттуда им уже никогда не выйти».

Я потом продолжу чтение этого текста, но сейчас скажу для начала, что взят он из сочинений Платона. Это заключительная часть диалога «Федон», того диалога, в котором Платон рассказывает о последних часах жизни и смерти Сократа. И слова эти, только что мною приведенные, принадлежат Сократу.

Перед собственной смертью Сократ размышляет сначала о бессмертии души (надо сказать, что это вообще один из первых в истории мировой цивилизации текстов, где говорится о бессмертии души, причем говорится по-настоящему прекрасно), затем Сократ переходит к размышлению о смерти и посмертном существовании души человеческой. Вот тогда он произносит те самые фразы, которые я только что прочитал.

Если мы в них внимательно всмотримся, внимательно вслушаемся, то у нас возникнут какие-то мысли. «А если о ком решат, – говорит Сократ Платону, – что они совершили преступления тяжкие, но всё же искупимые – например, в гневе подняли руку на отца или на мать, а потом раскаивались всю жизнь, либо стали убийцами при сходных обстоятельствах, – те, хотя и должны быть ввергнуты в Тартар, однако по прошествии года волны выносят их в Кокит, а отцеубийц и матереубийц – в Пирифлегитонт. И когда они оказываются близ берега Ахерусиады, они кричат и зовут, одни – тех, кого убили, другие – тех, кому нанесли обиду, и молят, заклинают, чтобы они позволили им выйти к озеру и приняли их. И если те склонятся на их мольбы, они выходят, и бедствиям их настает конец, а если нет – их снова уносит в Тартар, а оттуда – снова в реки, и так они страдают до тех пор, пока не вымолят прощения у своих жертв: в этом состоит их кара, назначенная судьями».

Сократ продолжает: «И, наконец, те, о ком решат, что они прожили жизнь особенно свято: их освобождают и избавляют от заключения в земных недрах, и они приходят в страну высшей чистоты, находящуюся над той Землею, и там поселяются. Те из их числа, кто благодаря философии очистился полностью, впредь живут совершенно бестелесно и прибывают в обиталища еще более прекрасные, о которых, однако же, поведать нелегко, да и времени у нас в обрез», – заключает свое слово Сократ, потому что ему уже пора идти на казнь, пора принимать свой яд.

Итак, оказывается, что всё, что касается так называемого Чистилища, – это не просто средневековая народная легенда, воплощенная позже в учительные тексты Флорентийского, и затем – в догмат Тридентского собора Римско-католической Церкви; это не частное мнение таких отцов, как святитель Амвросий Медиоланский или святой священномученик Киприан Карфагенский; это не просто точка зрения святителя Григория Двоеслова, папы Римского, изложенная им в его «Диалогах» (4-я книга, 30-й диалог). Нет, это, оказывается, всё-таки μῦθος, который рассказывает у Платона Сократ.

Я сознательно употребил слово μῦθος, а не просто «миф», потому что, конечно же, русское слово «миф» происходит от греческого μῦθος, но в это греческое слово Платон вкладывает несколько иной смысл, чем вкладываем в него мы, когда говорим о мифах древних греков: мифах о Геракле или Персее, Беллерофонте, Тесее и так далее. Мῦθος у Платона – это рассказ, облеченный в форму притчи, но рассказ, в котором содержится какая-то очень важная для автора мысль. Мысль, которую он не хочет, а может быть, и не может выразить в диалогической форме, в форме своих замечательных реплик и споров. Так, я думаю, многие помнят, что в диалоге «Государство» центральное место занимает μῦθος о пещере, а здесь, в заключительной части диалога «Федон», центральное место занимает μῦθος о посмертной судьбе человека.

Просматриваются здесь даже не три, а четыре варианта. Ад – вечное пребывание в Тартаре, откуда нет выхода. Сюда попадают святотатцы, часто и помногу грабившие в храмах, и убийцы, многих погубившие, либо иные схожие с ними злодеи. Оттуда им, говорит Сократ, уже никогда не выйти.