Беседы о литературе: Запад

И один из последних выводов, который он делает: «Куда бы я ни попал, я могу быть счастлив. Счастлив же тот, кто уготовал себе благую участь. Благая же участь – это благие склонности души, благие стремления, благие дела». Вот она – формула счастья. «А что касается пути, идя по которому можно достичь этого счастья, то ты должен уподобляться кулачному бойцу, – говорит Марк Аврелий, – а не гладиатору. Ведь стоит только гладиатору лишиться меча, которым он сражается, – и конец ему. Тогда как у первого руки всегда при себе, и ему нужно только сжать их в кулак». Напомним, что в 9-й главе Первого послания к Коринфянам апостол Павел тоже сравнивает себя с кулачным бойцом. Напомню и притчу о десяти девах Евангелия от Матфея и ее аскетические толкования. Отцы-пустынники говорили о том, что в притче речь идет о тех добродетелях, которые всегда остаются при человеке вне зависимости от того, где он находится, вне зависимости от того, есть у него какие-то финансовые или властные возможности.

И последнее, что, мне кажется, нельзя упускать из виду, когда размышляешь о Марке Аврелии и его философии. Да, всё исчезает и уходит в небытие. Да, «река времен в своем стремленьи», как скажет потом Державин, неостановима, и действительно она «топит в пропасти забвенья народы, царства и царей»[189]. Да, жизнь проходит настолько быстро, что иной раз не успеваешь даже опомниться. Да, о каждом из нас забудут. Да, жизнь – это только тень от тени. «Но, человек! – говорит вдруг Марк Аврелий, причем на последней странице своего сочинения. – Человек, ты был гражданином великого града. Не всё ли тебе равно: пять лет или десять? Что же ужасного в том, если из града отзывает тебя не тиран и не судья неправедный, а та самая природа, которая тебя в нем поселила?»

Человек, ты был гражданином великого града… Чувство человечества как чего-то внутренне целого (после Марка Аврелия об этом заговорит только Данте Алигьери в своем трактате «Монархия») – это удивительное чувство было присуще Марку Аврелию. Тому римскому императору, что оставил нам странную, печальную и мудрую книгу Τὰ εἰς ἑαυτόν, «Разговоры с самим собой». Тому самому императору, чья статуя украшает римский Капитолий и сегодня.

В каком веке жил Марк Аврелий и как к нему относился римский народ?

Марк Аврелий жил во II веке нашей эры. Как относился к нему римский народ, конечно же, сказать трудно, потому что народ римский, как и всякий народ, не очень любил своих императоров, своих принцепсов. Положение его как принцепса Сената, как главы римского государства было не всегда простым. В личном плане он был крайне несчастлив, потому что сыном его был человек по имени Коммод, очень похожий на своего отца внешне, но ставший полной его противоположностью. Коммод считал, что он очень похож на Геракла, и требовал, чтобы его изображали в виде Геракла. Это был человек, который гордился своей физической силой, гордился тем животным началом, которое в нем присутствовало. И, конечно же, оставлять государство такому наследнику для Марка Аврелия – философа, интеллектуала и в высшей степени ответственного человека – было очень трудно.

Герой Вашего вчерашнего эфира и Марк Аврелий – это как раз примеры того, почему самых любимых и верных Своих Господь награждает крестом неверия.

Что касается героя моего вчерашнего эфира, то имеется в виду дон Мануэль Добрый из повести Мигеля де Унамуно[190] «Святой Мануэль Добрый, мученик». Повесть эта была написана в 1931 году, и я говорил уже о том, что герой Унамуно наделен той самой печалью, которая проявляется и в жизни Марка Аврелия. Той печалью, которая не разрушает, а возвышает, той печалью, через которую, без сомнения, ведет дорога к Богу. Потому что печаль эта связана с огромной личной ответственностью.

Мне кажется, что одной из потрясающих черт в философии Марка Аврелия является именно его учение об ответственности. Я думаю, можно говорить о том, что Марк Аврелий был одним из удивительных и самых чистых младших современников Нового Завета. И, не зная апостольских писаний, он во многом – в силу, повторяю, присутствовавшей в его сердце веры в единого Бога, Которого он не знал, но чувствовал, – говорил именно о том, о чем уже написал к тому времени апостол Павел. Вспомните 17-ю главу Деяний апостолов. Павел выходит на берег Пирея поблизости от Афин и видит жертвенник, на котором написано: «Неведомому богу». На другой день, проповедуя в Ареопаге, он восклицает: «Сего-то, которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам!» О Марке Аврелии можно говорить, применив к нему именно эти слова апостола Павла. Он почитал невидимого Бога, единого и скрытого, не зная, но чувствуя Его.