Беседы о литературе: Запад

Я убеждена, что мучения Гамлета – это результат того, что ренессансный гуманизм, сохранив христианские ценности, отказался от Христа. И христианские ценности способны раздавить человечество, если человечество утратит Христа. У нас в Православной Церкви сейчас происходит то, что происходило в предренессансную эпоху в Католической Церкви. И мы, осуждая католиков, впадаем в то же самое. Я боюсь, как бы у нас не началось то же самое, потому что ненависть, агрессия как бы во имя Христа, которую мы слышим от так называемых ортодоксов, может вызвать очень нехорошую реакцию.

Спасибо Вам. Но я с Вами в чем-то согласен, в чем-то резко не согласен. Прежде всего, всё-таки я не согласен с Вами в том, что Ренессанс (ренессансный гуманизм) предложил людям христианство без Христа. Потому что именно в эпоху Ренессанса было прочитано Евангелие. В эпоху Ренессанса появляются издания Священного Писания на разных языках – и по-гречески, и на латыни, и, главное, на современных языках. Кроме того, число рукописей резко увеличивается, и на Руси именно в эту эпоху появляется Евангелие массовым тиражом, если можно так выразиться. Потому что в монастырях работают скриптории, где переписывается Евангелие, и оно начинает распространяться не только в виде служебного Евангелия по зачалам, начиная с первого, пасхального зачала Евангелия от Иоанна и кончая чтениями Великого Поста. Четвероевангелие начинает распространяться именно в это время, это во-первых. Во-вторых, в это время пишут свои книги и проповедуют такие мыслители, как, прежде всего, Эразм Роттердамский, которые как раз возвращают христианству Христа. Потому что всё-таки средневековое христианство – это было прежде всего обрядоверие, поклонение святыням и реликвиям, но в очень малой степени – чувство присутствия Христова в жизни и знание Евангелия.

Святой для Средневековья был важен в том смысле, что к его мощам можно было прикоснуться, но не в смысле ценности его пути, не в смысле ценности его духовного опыта. А вот в XIV, XV, XVI веках как раз начинается обращение людей к духовному опыту и открытие Евангелия. Причем везде: как в протестантском мире, начиная от Лютера и Кальвина, так и в католическом мире, и в мире православном.

Ведь мучается Гамлет оттого, что ему приходится играть по тем же правилам, по которым играет этот мир. И приходится вступать в эту игру, и он знает, что не победит в этой игре. И Гамлет, как и граф Монте-Кристо, в мести видит возможность победы. А ведь это и есть поражение.

Спасибо Вам. Что касается графа Монте-Кристо, то действительно это тоже человек, который открыл для себя, что решить любые проблемы можно только самостоятельно. Да, он мстит, но он еще чувствует себя немножко сверхчеловеком. Он обладает теми возможностями, которыми не обладают другие. Поэтому смелость графа Монте-Кристо никак нельзя назвать невооруженной смелостью. Это как раз смелость очень хорошо вооруженная. Другое дело – смелость матери Марии. Она была вооружена только Евангелием и только любовью.

Всё-таки то, что страдает Бог – это какой-то парадокс. Вы затронули вопрос о внутреннем самоощущении Христа. Внутри Себя Он ощущает Себя единой Личностью. Но ведь и у Него тоже было какое-то раздвоение?

К сожалению, слишком мало времени для того, чтобы всё, что Вы сказали, подвергнуть серьезному анализу. Но, конечно же, страдает Бог. И опыт христиан XX века всё больше и больше говорит об этом.