Беседы о литературе: Запад

А в книге Исход говорится о том, как Моисей просит Бога показать ему славу Свою. «И сказал Господь: Я проведу пред тобою всю славу Мою и провозглашу имя Ягве пред тобою; и кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею. И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот место у Меня, стань на этой скале. Когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видимо»[209]. Так сказал Бог Моисею. В результате пророк и боговидец видит только след Божьего присутствия, и ничего больше.

Сокровенное же присутствие Божие в мире, присутствие, которое невидимо, присутствие, которое даже иногда не ощущаемо, – разумеется, смешит язычников, которые привыкли к тому, что их боги явлены миру в виде статуй, в виде идолов. Такая жалоба на то, что язычники смеются над теми, кто верует в Бога невидимого, есть в книге псалмов: «Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне на всякий день: “Где Бог твой?”»[210] Язычники смеются над теми, кто верует в Невидимого: «А где Он, этот ваш Бог, почему, если Он так силен, мы Его не видим?» Так было в древности, но так бывает и теперь: люди смеются и говорят: «Если бы ваш Бог был так силен, Он бы явил Себя, Он бы защитил вас». А Бог действует скрыто. И слова Евангелия «Бога не видел никто никогда» говорят, конечно, не только о том, что нельзя увидеть Бога в лицо, они говорят и о том, что действие Божие в мире тоже зачастую бывает невидимо.

В жизнеописании преподобного Тихона Калужского, святого, который подвизался поблизости от городка Медынь во второй половине XV века, есть такая история. Рассказывается о крестьянке, которой явился уже усопший к тому времени святой, и она, увидев его, сказала: «Если ты святой Тихон, то помогай мне скрыто, а если это наваждение, исчезни». Вот она, православная вера простого, но абсолютно открытого Богу человека: если ты святой, если ты от Бога, то помогай мне скрыто, так, чтобы я сама не знала, что ты мне помогаешь, а если это наваждение – долой, мне оно не нужно. Бога надобно почувствовать. Увидеть Его невозможно, знать, что Бог помогает, тоже невозможно – это можно только чувствовать, только ощущать сердцем.

В Закарпатье в 1960-е годы жила старая монахиня, которую звали матушка Феофания. Была она врачом, училась, по-моему, на медицинском факультете Московского университета и рассказывала о том, что ее профессор как-то во время лабораторных занятий, увидев, как хорошо она проанатомировала какой-то объект, данный в анатомичке для работы, сказал, обняв ее за плечи: «Ну как, теперь ты поняла, что твоего Бога нет?» И она, будущая матушка Феофания, тогда еще просто студентка, воскликнула: «Нет, я поняла как раз совсем другое: “Вся премудростию сотворил еси”». «Я поняла, – сказала она, – что Ты, Господи, всё сотворил премудро». Оба: и профессор, и его студентка, – были в тот момент абсолютно честными. Но только один увидел в этом анализе, в этой работе отсутствие Бога, а другая – Его всеопаляющее присутствие. И так всегда, и так уже не первое столетие. Глядя на одни и те же факты, оперируя одним и тем же материалом, люди видят либо отсутствие Бога во всём этом, либо Его присутствие. А «Бога не видел никто никогда», увидеть Его невозможно, Его можно только почувствовать, почувствовать сердцем.

Полнота Божия обнаруживается в проповеди и в самой фигуре Иисуса. Не случайно же потом воскликнет апостол Павел, что «в Нем обитает вся полнота Божества телесно»[211]. Но – и я возвращаюсь к тому, чтó говорил на эту тему Блез Паскаль, – Иисус жил неузнанным среди людей. «Так, – восклицает Паскаль, – и правда Его пребывает тоже без внешних отличительных признаков среди обыденных истин, так и Евхаристия – среди обыкновенных хлебов».

Да, действительно, Иисус жил неузнанным среди людей. Историки, современные евангельским событиям, историки, которые сохранили в своих трудах информацию о зачастую самых незначительных событиях того времени, практически ничего не знают об Иисусе. У Тацита и Светония, а затем у Лукиана есть только какие-то отрывочные свидетельства о Нем, свидетельства, на основании которых нельзя, в сущности, сделать никаких выводов. Итак, историки, современные Ему, Иисуса не заметили. Римские писатели, философы, мыслители тоже не заметили Иисуса. Мало того, к этой незамеченности Его современниками прибавляется еще целый ряд хронологических несообразностей в самом Евангелии. Так, например, перепись, о которой говорится в начале Евангелия от Луки, имела место, скорее всего, в 6 году нашей эры. А Ирод, который является героем этого евангельского рассказа, умер за десять лет до переписи, в 4 году до нашей эры.