Беседы о литературе: Запад

О такой личной встрече, которая произошла в его жизни, рассказывает и Блез Паскаль. Лето от Рождества Христова 1654. Понедельник, 23 ноября. День святого Климента, папы и мученика. И дальше запись: «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, а не философов и ученых. Бог Иисуса Христа. Уверенность, уверенность, чувство, радость, мир. Бог Иисуса Христа». Мы не знаем, что произошло в тот вечер 23 ноября 1654 года, в понедельник. Мы знаем, что в этот момент Блез Паскаль пережил какой-то удивительный личный опыт прикосновения к истине Божьего присутствия в мире. Что-то почувствовал, что-то пережил, пережил до такой степени остро, что потом записал прочитанные мною слова на клочке бумаги и зашил во внутренний карман своего сюртука для того, чтобы затем носить у сердца эту бумажку в течение всей своей жизни. Найдена была она там, во внутреннем кармане его костюма, только после смерти мыслителя. Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова – не Бог философов и ученых! Это не тот Бог, Который открывается, когда мы пытаемся что-то понять. Это Тот, Кто входит в нашу жизнь, входит неожиданно, входит, ее изменяя и переделывая, входит, обнажая Свое невидимое, но всеопаляющее присутствие. Как некогда открылся Бог Моисею, как некогда открылся Бог Илье-пророку, так являет Он Себя и ныне нам, таким разным, таким непохожим друг на друга, святым и грешным, праведникам и злодеям; Бог является – и делает нас другими, является – и дает возможность нам родиться снова.

Но даже когда происходит эта встреча, мы не всегда сразу узнаём Его. И Христа мы тоже узнаём далеко не всегда сразу, когда Он оказывается нашим спутником, как было это с двумя учениками на дороге в Эммаус. Иисус шел с ними часа два, наверное, по дороге, а они даже отдаленно подумать не могли, что это Он. И только затем, когда дорога эта осталась позади, узнали своего Учителя в преломлении хлеба, узнали своего Учителя в таинстве Евхаристии, а Он в тот момент, когда они Его узнали, стал невидим для их глаз. В тот самый момент, когда, казалось бы, должно было начаться настоящее их общение с Ним, Он исчез. Как понять нам этот евангельский рассказ? Наверное, и в нашей жизни тоже бывает именно так: Иисус идет вместе с нами, мы Его не узнаём и не замечаем. Вдруг в какой-то момент встреча наша происходит, но Он оказывается невидимым. И в другом месте, в самом конце Евангелия от Матфея, рассказывается о том, что когда ученики пришли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, то одни поклонились Учителю, а другие усомнились. Человеческое сомнение естественно: не было бы тех, кто «усомнился», не было бы и чуда веры, чуда парадоксального и непонятного, как всякое чудо, но преображающего нашу жизнь.

Размышляя над истинностью христианской веры, над истинностью Евангелия, Блез Паскаль восклицает: «Наша религия и мудра, и безумна. Мудра потому, что она самая сведущая и самая обоснованная путем чудес, пророчеств и т. д. Безумна потому, что совсем не этим всем руководствуются верующие. Хотя этого достаточно для осуждения неверующих, но не то заставляет верить верующих. Верить их заставляет крест», – восклицает Паскаль и дальше поминает слова апостола: «Да не упразднится Крест Христов (1 Кор 1: 17)». Верить нас заставляет Крест, то есть прикосновение к бесконечной человеческой боли, к той боли, которую испытал Иисус на Кресте. И апостол Фома, он тоже ведь поверил в тот момент, когда увидел язвы на руках Воскресшего. Не что-то, а именно язвы Христовы сделали его верующим, апостолом, пламенным проповедником Христова Воскресения. И нас с вами тоже делает верующими наше личное прикосновение к Его боли. Если мы этого прикосновения пока не пережили, значит, встреча со Христом в нашей жизни еще впереди, еще только ждет нас эта встреча.

Паскаль был человеком, остро пережившим опыт личной встречи со Христом в своей жизни. Паскаль постоянно подчеркивал, что именно личный опыт его собственного сердца сделал его христианином, причем не потому, что он был, как все люди его времени, крещен во младенчестве, и не потому, что он, как все люди его времени, участвовал в церковных богослужениях. Нет, он стал христианином потому, что сердце его горело любовью к Иисусу, потому, что он хотел быть учеником Распятого, учеником во всём.