Беседы о литературе: Запад

Спасибо. Но и мученики первых веков были удивительно светлыми, удивительно радостными и открытыми людьми. И мы можем хоть сколько-то прикоснуться к тому внутреннему миру, в котором жили эти мученики. Это возможно, потому что есть отеческие тексты этого времени, есть послания Климента Папы Римского, есть послания Игнатия Богоносца, которые сегодня уже упоминались в эфире, есть «Пастырь» Гермы, есть «Дидахе» и другие памятники, как их называли в XIX веке, древнехристианской письменности. Благодаря этим текстам, благодаря живописи римских катакомб, о которой я как-то рассказывал, мы с вами можем смело утверждать, что мировоззрение мучеников первой Церкви было и радостным, и светлым, и оно было пронизано Евангелием, оно было свидетельством того, что именно Дух Святой действовал в первой Церкви, а не то desiderium martyri, не то стремление непременно быть казненным, о котором мы очень часто говорим и о котором сегодня мы почему-то тоже говорим довольно много.

Напомню, что наш сегодняшний разговор начался с книги Стендаля «Прогулки по Риму». Стендаль во многом напоминает нас с вами, потому что он тоже человек постреволюционной эпохи. Он родился еще в те времена, когда Франция была вполне революционной, богоборческой. Он пережил большую эволюцию в наполеоновскую эпоху и в период реставрации. Стендаль во многом наш современник, и поэтому, я думаю, его книга вызвала так много реплик, связанных с нашим сегодняшним днем и с нашей сегодняшней посткоммунистической жизнью в России.

Гейне: «Северное море» 12 марта 1998 года

Я хочу сегодня вспомнить о том писателе, книги которого безжалостно сжигались во времена фашизма в Германии, книги которого почему-то казались гитлеровским идеологам особенно опасными.

Это Генрих Гейне. Ему не повезло, потому что в XIX веке его считали смутьяном, в XX веке его книги сжигали при Гитлере, а теперь его воспринимают как безбожника, как мыслителя очень несовременного, как мыслителя, который сегодняшнему человеку неинтересен. На самом деле всё это не вполне верно.

Можно, конечно, начать разговор о Гейне с попытки разобраться: а почему всё-таки его так ненавидели при Гитлере? Дело заключалось совсем не только в том, что он был евреем по своему национальному происхождению. Нет, конечно. Я, может быть, скажу потом о том, чтó я думаю по этому поводу, но начать я хочу всё-таки с другого. Да, Гейне был антиклерикалом. Да, Гейне не любил ни Католическую Церковь, которую он знал очень неплохо, не любил он и Лютеранскую Церковь, которую он знал не хуже, может быть, даже несколько лучше, чем Католическую. Гейне не любил клерикализм, и он сам объясняет, почему. Он говорит: «Я сторонник государства и сторонник религии. Но мне ненавистен ублюдок, – пишет Генрих Гейне, – именуемый “государственной религией”, жалкое порождение незаконной связи светской и духовной власти – мул, появившийся на свет от антихристова коня и христовой ослицы».

«Споря о небесах, – говорит дальше Гейне, – мы погибаем на земле. Для самой религии, для ее священной сущности столь же губительно, если она наделена привилегиями, если ее служители пользуются по преимуществу дотациями от государства и, со своей стороны, для сохранения этих дотаций принуждены стоять за государство. И таким образом “рука руку моет” – духовная светскую и наоборот, – и возникает путаница, глупейшая перед лицом Господа Бога и страшная для человека».

Итак, Гейне совсем не противник религии. Он противник государственной религии, которая становится идеологией, которая становится официальным образом мысли для благонамеренного гражданина того или иного государства. Вот в чем заключался, если так можно выразиться, атеизм Гейне. Он отрицал религию, когда она поставлена на службу государства, когда она обслуживает его идеологические нужды. «Никогда религия, – пишет он, – не падает так низко, как в том случае, когда она этим способом возвышается до уровня государственной».

И дальше: «Как прекрасно, как священно сладостно и таинственно отрадно было христианство первых столетий, когда оно героизмом своих страданий еще напоминало о своем божественном основателе». Если мы с вами возьмем сочинения Генриха Гейне и постараемся посмотреть на них под другим углом зрения и будем разбирать не то, чтó он пишет о религии, или о католичестве, или о лютеранстве, а другое: чтó он пишет о Боге и о Христе, – тогда мы увидим, что он вовсе не атеист, тогда мы увидим, что он вовсе не бунтарь. Нет, это человек, который чувствует Божье присутствие в мире, это человек, который любит Христа.