Беседы о литературе: Запад

В книге же Стендаля меня поражает, с одной стороны, живое чувство, когда писатель старается отказаться от шаблонов и рассказывает нам о том, чтó он видит, чтó чувствует, чтó переживает, – это у него получается прекрасно. Но когда он вдруг вспоминает, что он – дитя Великой французской революции, тогда он начинает мыслить шаблонами второй половины XVIII века и создает очень посредственные, а временами даже жалкие страницы. Поэтому книгу «Прогулки по Риму» надо читать именно под этим углом зрения. Есть моменты, когда писатель освобождается и создает действительно что-то великолепное, потому что это талантливый человек с блестящим зрением, он умеет видеть, умеет чувствовать. Но когда, повторяю, он вспоминает о революционном прошлом своего народа, когда он вспоминает о той идеологии, которая ему досталась в наследство от революции, об идеологии, которую можно назвать, хотите – постхристианской, хотите – антихристианской, – вот тогда он начинает писать шаблонами, начинает создавать очень посредственный текст.

Что касается мощей святого Петра, то они покоятся в гроте под San Pietro и к ним можно подойти, можно у них молиться и, созерцая ковчежец с костями великого апостола, обратиться к нему с молитвой. Мощи святого Павла в частицах находятся в разных храмах Италии (и не только Италии), но гробницы его нет, есть только базилика San Paolo, воздвигнутая на месте его утерянной могилы.

Хочу спросить о судьбе мучеников. Судя по посланиям Игнатия Тео-фора, антиохийского епископа, для него мученичество было величайшим счастьем и единственной возможностью быстро, сразу прийти к Христу. То же самое у святого Поликарпа и у других.

Спасибо Вам. Я чувствую, что настало время поговорить о смысле подвига мученичества, о смысле мученического пути и о том, почему именно он был, если можно так сказать, основным путем ко Христу в первые века истории Церкви, потому что Церковь этого времени еще не знала пути преподобных, еще не знала пути монашеского, еще не знала пути христианина в миру. Она в той ситуации знала только один, мученический путь. Вспомните, что из святых апостолов только Иоанн Богослов пошел по какому-то другому пути, все же остальные стали мучениками. Тема очень важная, спасибо Вам за реплику, но ее оставляем на будущее.

Читая Четьи-Минеи, я вижу, что мученики Колизея вели себя так же вызывающе, как и протопоп Аввакум Петров. И свидетельствовали они не о Христе, а о своем желании мученичества, и не более того. И это диссидентское желание прославиться своим мученичеством, вот что меня больше всего поражает. И об этом тоже ведь надо говорить.

Да, теперь я понял Вашу реплику окончательно. Всё-таки я буду настаивать на том, что ситуация с Аввакумом Петровичем иная, чем ситуация с мучениками первых веков. Но само явление это, desiderium martyri, желание мученичества, стремление быть растерзанным, действительно необходимо должно быть проанализировано нами. Но благодаря предыдущему звонку мы с вами уже зарезервировали эту тему на один из ближайших разговоров, который должен носить серьезный богословский и аналитический характер и к которому я приглашаю готовиться всех. Буду готовиться я, и вы тоже, пожалуйста, готовьтесь к разговору на эту тему о сути мученичества первых веков и о том, до какой степени не пережит еще нами этот путь, до какой степени он, быть может, устарел, остался в прошлом и так далее. Обо всём этом надо серьезно поговорить, но именно на богословском уровне. Здесь не нужно ни острой полемики, ни публицистики. Здесь нужен анализ, очень серьезный и молитвенный.

Мне кажется, что если проникнуться духом философии и мысли Христа, то невозможно стремиться к мученичеству, потому что мученичество – это некий мазохизм, а Христос был светлым, и если Им проникнуться, то это мысль о счастье, о счастливом существовании души и тела.