Поэтому она отправляет его сначала в Ад, а потом дает возможность подняться в Чистилище. Значит, речь здесь идет о мысленном путешествии на крутую гору, ибо именно как гора изображается у Данте Чистилище. Это гора с крутыми склонами. Иногда наверх ведет лестница, иногда приходится карабкаться по почти отвесной тропинке всё выше и выше. Данте в этой второй части своей поэмы рисует нам путь наверх, путь, который живо напоминает «Лествицу» преподобного Иоанна.
В «Чистилище» у Данте во множестве присутствуют латинские литургические тексты. Первый из них – In exitu Israel
– «Когда выходил Израиль»[28] (из Египта). Напомню, что в одном из писем Данте приводит именно этот псалом, говоря, что здесь в аллегорической форме речь идет о том, как душа от тягости греха переходит к блаженному состоянию. Вот это путешествие души из страны греха к свободе и изображается в «Чистилище», во второй части «Божественной комедии». Это путь. Путь от рабства, из страны греха, который ведет на свободу. «Нет ничего дороже, чем свобода», – восклицает Данте в своем трактате «Монархия», быть может, вспоминая цицероновское O dulce nomen libertatis! – «О сладкое имя свободы!»[29], а быть может, просто от сердца, из глубины души.Путь его сейчас ведет наверх. Иногда этот подъем бесконечно труден, иногда он вдруг становится легким. И это значит, что еще один грех уже преодолен, что еще один грех уже побежден. Все тридцать три песни второй части его «Божественной комедии» как внутренний стержень пронизывает один текст. Это начало Нагорной проповеди из латинского Евангелия от Матфея – Заповеди блаженства, к которым Данте обращается с самого начала и практически вплоть до конца своего восхождения по горе Чистилища:
Так здесь к другому кругу тесный следВедет наверх в почти отвесном скате;Но восходящий стенами задет.Едва туда свернули мы: «BeatiPauperes spiritu», – раздался вдругНапев неизреченной благодати.О, как несходен доступ в новый кругЗдесь и в Аду! Под звуки песнопенийВступают тут, а там – под вопли мук.[30]Beati pauperes spiritu
– «Блаженны нищие духом», – «раздался вдруг напев неизреченной благодати». И дальше, через несколько страниц:Уже мы подымались, и «BeatiMisericordes!» пелось нам воследИ «Радуйся, громящий вражьи рати!»Мы шли всё выше…[31]Beati misericordes
– «Блаженны милостивые». Листаем текст «Божественной комедии» дальше: …И мы вступили в теньВысокой лестницы, свернув налево;И я, взойдя на первую ступень,Лицом почуял как бы взмах обвева;«Beati, – чей-то голос возгласил, —Pacifici, в ком нет дурного гнева!»[32]«Блаженны миротворцы»… Хор по-латыни сопровождается оркестром итальянского стиха. И так звучит эта удивительная музыка Дантова «Чистилища», в основу которой положены Заповеди блаженства.
Вдруг раздалось: «Придите, здесь ступени», —И ласка в этом голосе была,Какой не слышно в нашей смертной сени.Раскрыв, подобно лебедю, крыла,Так говоривший нас наверх направил,Туда, где в камне лестница вела.[33]Всё выше и выше ведет путников – Данте и Вергилия – ангел:
Он, обмахнув нас перьями, прибавил,Что те, «qui lugent», счастье обрели,И утешенье, ждущее их, славил.[34]Qui lugent
– «кто плачет»… Плачущие из еще одного стиха Нагорной проповеди: «Блажени плачущии, яко тии утешатся». Дорога идет всё выше и выше:Уже был ангел далеко за нами,Тот ангел, что послал нас в круг шестой,Еще рубец смахнув с меня крылами.[35]Еще от одного греха очистился Данте.
И тех, кто правды восхотел святой,Назвал блаженными, и прозвучалоЛишь «sitiunt» – и только – в речи той.[36]Beati
, «блаженны»… Дальше звучание латинской речи растворяется в итальянском оркестре, и слышно только одно слово: sitiunt – «которые жаждут». Разумеется, Данте здесь цитирует слова Иисусовы: «Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся».