Беседы о литературе: Запад

И я, чье тело снова легче стало,
Спешил наверх без всякого труда
Вослед теням, не медлившим нимало.[37]

Дальше, выше и выше поднимается Данте:

                   …Меркнул день, сгорая,
Когда Господень ангел встретил нас.
«Beati mundo corde!» воспевая
Звучней, чем песни на земле звучны,
Он высился вне пламени, у края.[38]

Beati mundo corde! – «Блаженны чистые сердцем». Блаженства, евангельские блаженства, начало Нагорной проповеди – вот программа духовного роста. Не всякий читатель «Божественной комедии» это заметит. Но все, если сконцентрируют свое внимание, в конце концов увидят, что здесь, в «Чистилище», упомянуты все девять блаженств из Нагорной проповеди. Так или иначе, но процитировано всё ее начало, весь тот удивительный псалом, который нами поется в начале Божественной Литургии перед Малым входом. Это как раз тот текст, который задает тональность всему остальному, что есть во второй части «Божественной комедии», всему остальному, что есть в «Чистилище». Это тот стержень, вокруг которого вырос монолит центральной части Дантовой поэмы.

Есть еще одно несомненно литургическое место во второй части «Божественной комедии», в «Чистилище». Это начало XI песни, представляющее собой перевод молитвы «Отче наш» – Pater noster. Двадцать строк включают в себя практически весь текст молитвы Господней на итальянском, но близком к латинскому тексту языке. И текст этот сопровождается постоянным оркестром. К нему, к простому древнему тексту, Данте прибавляет свои молитвенные воздыхания уже на чистом итальянском:

О, наш Отец, на небесах царящий,
Не замкнутый, но первенцам Своим
Благоволенье прежде всех дарящий,
Пред мощью и пред именем Твоим
Да склонится вся тварь, как песнью славы
Мы Твой сладчайший дух благодарим!
Да снидет к нам покой Твоей державы,
Затем что сам найти дорогу к ней
Бессилен разум самый величавый!
Как, волею пожертвовав своей,
К Тебе взывают ангелы «Осанна»,
Так на земле да будет у людей!
Да ниспошлется нам дневная манна,
Без коей по суровому пути
Отходит вспять идущий неустанно!
Как то, что нам далось перенести,
Прощаем мы, так наши прегрешенья
И Ты, не по заслугам, нам прости!
И нашей силы, слабой для боренья,
В борьбу с врагом исконным не вводи,
Но охрани от козней искушенья!
От них, великий Боже, огради…[39]

Это латинско-итальянское песнопение, эта в основе своей написанная почти на латыни молитва, включенная в итальянский стих, в удивительно звучные Дантовы терцины, звучит как голос на фоне мощного органа. Вообще, не только здесь, но в «Божественной комедии» в целом очень большую роль играет музыка. В другом месте Данте говорит:

Я поднял взор, когда она взгремела,
И услыхал, как сквозь отрадный гуд
Далекое «Те Deum» долетело.
И точно то же получалось тут,
Что слышали мы все неоднократно,
Когда стоят и под орган поют,
И пение то внятно, то невнятно.[40]

Церковь во время Обедни. Все встают для пения, звучит орган, и латинские слова молитвы то слышны, то почти растворяются под звуки органа. Так слышится нам в стихах Данте и начало Нагорной проповеди, и молитва «Отче наш», и Gloria in excelsis – начало Великого славословия, которое, согласно римскому обряду, поется в начале Обедни, и Te lucis ante terminum – вечерний гимн, который звучит ежедневно во время вечернего богослужения, как наша молитва «Свете тихий»: Te lucis ante terminum – «Перед закатом солнечным Тебе, Создатель, молимся», и Agnus Dei, который поется в самом конце Литургии, уже после «Отче наш», перед причащением, и Salve, Regina – молитва, обращенная к Матери Божьей, которая обычно поется уже после отпуста, когда Литургия закончена, подобно тому как мы поем после Всенощной «Взбранной Воеводе победительная».