Беседы о литературе: Запад

Что такое радость, переживаемая от встречи с Богом, выраженная в стихотворной форме, показывает нам сам поэт в «Божественной комедии», в начале XI песни «Чистилища», где содержится необыкновенный поэтический вариант молитвы «Отче наш»:

И наш Отец, на Небесах царящий,
Не замкнутый, но первенцам Своим
Благоволенье прежде всех дарящий,
Пред мощью и пред именем Твоим
Да склонится вся тварь, как песнью славы
Мы Твой сладчайший Дух благодарим!
Да снидет к нам покой Твоей державы,
Затем что сам найти дорогу к ней
Бессилен разум самый величавый!
Как, волею пожертвовав своей,
К Тебе взывают ангелы «Осанна»,
Так на земле да будет у людей!
Да ниспошлется нам дневная манна,
Без коей по суровому пути
Отходит вспять идущий неустанно!
Как то, что нам далось перенести,
Прощаем мы, так наши прегрешенья
И Ты, не по заслугам, нам прости!
И нашей силы, слабой для боренья,
В борьбу с врагом исконным не вводи,
Но охрани от козней искушенья![113]

Давайте попытаемся всмотреться как можно внимательнее в этот текст. «Наш Отец, на Небесах царящий», – это просто начало молитвы Pater noster, но только изложена она теперь уже не на латыни, а на итальянском языке. «Отче наш, иже еси на Небесех», или Πάτερ ἡμῶν ὁ ἐν τοῖς οὐρανοῖς по-гречески. Дальше, во второй строчке, в переводе Лозинского – «не замкнутый», а в итальянском варианте – non circunscritto. Circunscritto – это значит «описанный», «заключенный в круг при помощи описания». В другом месте «Божественной комедии», в «Рае», Данте говорит о том, что Бог не описан, или невместим, но всё в Себя вмещает. А царь Соломон, как известно, в Библии восклицает: «Небо и небо небес не вмещают Тебя!»[114] «Неописанным» называет Бога в евхаристической молитве Иоанн Златоуст – в той молитве, которая теперь входит в анафору его литургии. Итак, Бог не описан у Златоуста, non circunscritto, не описан у Данте. Как видите, здесь поэт не просто вводит в свою молитву, в свой поэтический вариант молитвы Господней какие-то новые слова. Нет, он следует святоотеческой традиции.

«Пред именем Твоим да склонится вся тварь» – это, конечно же, «да святится имя Твое».

«…Благодарим», – восклицает Данте в 6-й строке XI песни «Чистилища», и опять-таки не просто потому, что это слово пришло ему на ум, но цитируя Послание апостола Павла к Фессалоникийцам: «Всегда благодарим Бога за всех вас, вспоминая о вас в молитвах наших»[115]. Если мы сравним эти два места – из «Божественной комедии» и из латинской Библии, то увидим, что Данте просто цитирует апостола Павла в латинском варианте, только уже не на латыни, а по-итальянски.

«Мы Твой сладчайший Дух благодарим». Удивительно, но здесь употреблено не обычное слово spirito, а другое, довольно редкое в этом контексте слово vapore – al tuo dolce vapore. Но именно это слово, vapor, употребляется в значении Духа Святого в книге Премудрости Соломона[116]: «Премудрость – это дыхание (vapor по-латински. – Г.Ч.) силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя». Значит, опять-таки это слово присутствует здесь в тексте не случайно.

Следующее прошение – «да приидет Царствие Твое» – Данте выражает формулой «Да снидет к нам покой Твоей державы». В итальянском тексте, конечно, не «держава», а просто «царство». У Лозинского не хватило возможностей сохранить это более простое слово в своем переводе, но там стоит не просто слово «царство», но именно выражение «мир, или покой, Твоего Царства» – pace. «Воля Божия, – говорит Данте в другом месте, – это наш мир», nostra pace[117]. «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам», – говорит Христос ученикам в Евангелии от Иоанна[118]. Царство недостижимо, если нет мира: по-латыни мир – это pax, по-итальянски pace, по-гречески εἰρήνη. Мир – это то главное сокровище, которое оставляет нам Христос, произнося эти замечательные слова: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам», – или когда Он, уже воскресший, являясь ученикам, говорит то же самое: «Мир вам!»