Бесконечный спуск

Вылетев из колыбели, Комаров вновь увидел себя в городе лифтов, на этот раз очень похожем на натуральный. Ему захотелось поскорее к своему зеркалу. Лифты работали безупречно, четко выполняя команды, приходя быстро, не совершая осечек. Когда Комаров оказался в отсеке 133-43, ему даже не пришлось пробираться через решетку атриума, к зеркалу он попал как-то сразу, как только вышел из лифта. Отворив ложную дверь с павлинами, Комаров увидел свое зеркало — но это было не то зеркало. Рама та же, но внутри нее было нечто подобное той слепой тьме, в которую он провалился на пути от Земли к Свободному граду. Черное зеркало ничего не отражало, казалось, наоборот, оно пыталось всосать в себя того, кто в него смотрит. И тогда Комаров в ужасе бежал от этого видения.

С Дурандом Комаров обсуждать свой транс не стал. Но он не упустил случая говорить с Великаном, который принимал зелье одновременно с ним.

— Это не питье пробуждения, а питье забвения, — сказал он, когда они уже отошли от транса. — Думаю, что это зелье от Ордена Вевпвавета. Оно специально придумано для отверженных, для тех, кого не удалось уловить и стреножить, обуздать стандартными приемами. Ты был прав, Великан, через зелья они могут что-то выведывать и, по крайней мере, сбивать нас с толку, это уж точно…

Великан согласился:

— Я и сам об этом думал… Но ребятам сразу говорить это не стоит… Я подготовлю их, Залепуха… Дуранд внушает всем, что стражи не понимают, кто такой настоящий Избавитель и что мы, его подопечные, гораздо ближе стражей к этому и чувствуем больше…

— Что это они все твердят об Избавителе… — пробормотал Комаров. — Видать, им здесь тоже несладко, и сами они мучаются, а не только нас мучают…

Он помолчал немного и добавил:

— А мы здесь мучаемся не из-за них. Но только потому, что сами с собой не разобрались… Позорный фарс — все эти темные миры. И Ликополис их, это уж точно. Бесконечная пародия на жизнь, удел психически слабых и поврежденных… Помнишь, как это называлось на Земле? «Мама, роди меня обратно!» И все их песни только на этот единственный мотив…

Верзила по кличке Великан, которого Комаров всегда знал и помнил как очень веселого и разбитного парня, на этот раз был задумчив и как-то даже романтично настроен.

— Когда я раньше пил этот порошок, — признался он, — я ведь и смерть видел… Смерть явилась не как лютая старуха — но как добрая проводница. Румяная баба, такая, знаешь, мачеха, собирающая вокруг себя сироток. Сиротки цепляются за ее подол и идут за ней гурьбой. Она переводит их от одной стоянки к другой, по перевалам смертежизния.

— Может быть, в этих видениях все путаница и призраки… — предположил Комаров.

— Может быть, — ответил верзила. — А может быть, и нет. Ведь эти видения идут скорее изнутри нас, из наших скрытых хранилищ неведомого опыта, чем от лжеца Дуранда или этих убогих стражей. Никто не знает, умираем мы один раз или не один. Как знать, может быть, эти смерти лишь репетиции перед настоящим, последним переходом. Мы только учимся прыгать через пожар бездны, мы только учимся летать…

— Ты мог бы быть поэтом, Великан, — ответил ему Комаров.

Освобождение

Наконец, вышел на зеркальную связь и двойник. Он начал разговор с того, что вновь стал восхищаться необыкновенным талантом Комарова.

— В светлых селениях, — говорил он, — ты стал легендой. Он не оставит тебя, не печалься.

Альтернативного пути из Ликополиса двойник пока не нашел, при этом он пытался как-то успокоить Комарова:

— Тебе просто надо набраться терпения. Пока не предпринимай никаких попыток к бегству, живи спокойно, двигайся по городу, посещай правежи… Не нужно предпринимать никаких усилий… Мы сами выйдем на тебя…

Комарову показались странными слова двойника, ведь в самую первую их беседу тот, напротив, призывал его не покладая рук трудиться над собой, не успокаиваться, пока не будет найдено верное решение.

— Да, но я не буду терять времени даром, — произнес Комаров. — Буду искать ответ на последний вопрос…

— Ответ этот тебе вовсе не понадобится, — поспешил заверить его двойник. — Он милосерд, Он и так примет тебя. Береги свои силы… Тебе предстоит непростой путь…

Слышать это было еще более странно. Что-то не срасталось. Комарову показалось, что по лицу двойника проскользнула едва заметная судорога или какая-то тень. Комаров внутренне взмолился Богу, прося его о помощи, кулаки его собрались, и по позвоночнику как будто пробежал тонкий ток ответного веяния.